Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника
Шрифт:
Мама вдруг замолчала, посмотрев в пол, а я обеспокоенно заёрзала на месте. Хотелось услышать продолжение.
– И что же дальше? – не вытерпев, спросила у неё.
– А дальше… А ничего дальше. Крис поступил омерзительно. После этого я выбросила из дома все платья, накупив брючных костюмов, и подстригла свои длинные волосы, а также краситься перестала. Как видишь, по сей день ниже плеч не отращиваю. Кстати, что удивительно, практически все начали смеяться надо мной, ведь я подстриглась тогда почти под мальчика, желая окончательно порвать с прошлым, даже родители были в шоке от моего нового образа. Помню, меня так задели всеобщие издёвки, что прямо посреди пар я выбежала из университета, оказавшись под дождём. Не помню, сколько просидела на улице, вымокнув до нитки, пока из здания не начали выходить студенты. Никто не обращал внимания на меня,
Я в этот момент отвернулась, глядя в сторону выхода в холл, так как мне вдруг показалось, что Гардинера нет подозрительно долго, поэтому заметить паузу в рассказе матери удалось не сразу. Когда же я повернулась, то увидела эмоцию, которую прежде не видела на её лице. Люси смотрела в пол, глаза были наполовину закрыты, губы расплылись в полуулыбке. На белом лице проступил лёгкий румянец – казалось, будто она на секунду перенеслась в то время. Со стороны женщина выглядела так, будто прямо сейчас Роберт гладит её по щеке, говоря какие-то слова. Я сглотнула подступивший к горлу комок. Раньше я не особо задумывалась над тем, какие именно чувства питает к моему отцу Люси, так как была идеалистом и наивно полагала, что абсолютно все браки заключались по взаимной любви.
Теперь же я осознала. Что бы там ни происходило, как бы мои родители ни ссорились (а ведь и это периодически случается), мама любит Роберта. Так, как я мечтаю кого-нибудь полюбить. Несмотря на гордость, она отдала всю себя – это видно. Эта женщина целиком и полностью доверилась одному-единственному человеку. Я мечтаю об этом. Мечтаю найти человека, которому так же смогу доверять. А ещё всем сердцем желаю того, чтобы прямо сейчас на пороге появился доктор и сказал, что с папой всё хорошо. Очень-очень желаю.
– Он простил меня, - с какой-то непонятной интонацией то ли умиротворения, то ли абсолютного счастья в голосе произнесла мама. – Простил, а после мы опять начали общаться. После наглого и самоуверенного Криса, каким он на самом деле оказался, твой отец был прямо-таки даром свыше. Бакли чуть ли силой не… унизил меня, а Роберт был нежен. Я, несмотря на то, что сама просила прощения не так давно, всё равно боялась показываться с ним на людях. Казалось бы, какая теперь разница, что подумают другие? А я боялась. И отталкивала его в университете раз за разом, хотя со временем и сама начала понимать - он уже не просто друг. Я скучала, когда его не было рядом, думала о нём даже тогда, когда была чем-то занята. И даже когда мы были рядом, мне всё время хотелось чего-то большего, но я начала думать о том, что ему, вероятно, в тягость общаться со мной. Я же старше, наверняка у него была возможность завести подружку его возраста. Я думала так, словно была его старше чуть ли не в два раза, хотя разница в нашем возрасте всего лишь четыре года. И однажды ему это надоело. Роберт, когда я в очередной раз оттолкнула его в университете, подошёл ко мне и прямо спросил: «Если ты меня стесняешься, зачем общаешься?» В тот момент я не знала, что ответить. Я просто стояла и смотрела в его лицо, на котором было выражение, которое мне было невыносимо видеть. Мы были в коридоре, все мои однокурсники смотрели на нас. Кто-то посмеивался, кто-то просто заинтересованно наблюдал. Но в тот момент мне наконец-то стало наплевать на них. Твой отец что-то говорил, говорил, говорил – он никогда не хотел принуждать меня к чему-либо силой, даже голос повысил лишь в тот единственный раз. И именно тогда в моей голове что-то щёлкнуло. Я плюнула на всё, а потом поцеловала его. При всех. Сказать, что он удивился, - ничего не сказать, да я и сама была в шоке. Но не пожалела об этом. И не жалею, как видишь, до сих пор.
Я хихикнула, но вовсе не потому, что было смешно. Это, наверное, был нервный смешок с примесью счастья. У меня создалось ощущение, будто я за это время прожила частицу жизни своих родителей. Короткая история определённого отрезка времени. Она не моя, но такая родная. И, казалось бы, такая знакомая, пусть я и слышу её первый раз. Не важно, что кое-какие
– Спасибо, что рассказала, - неожиданно сказала я, обхватив руки Люси своими. – Никогда не думала, что скажу подобное, ведь раньше даже не задумывалась об этом, но я действительно рада, что всё сложилось так, как сложилось. Я рада, что вы с папой вместе.
– Ты так говоришь, будто это ты наша мама, а не мы твои родители, - улыбнувшись, сказала та.
– Странно, но сейчас я почувствовала себя именно так, - сказав это, я обняла мою маму крепко-крепко, чуть ли не в первый раз чувствуя, что между нами нет никакого барьера, существовавшего раньше. Словно его никогда и не было.
– Извините, - послышался знакомый мужской голос, услышав который, я отпрянула от женщины и посмотрела на того, кто говорил. – Я задержался, но, если вам ещё нужно, то вот вода.
Гардинер стоял прямо перед нами, держа в руках два одноразовых стаканчика с водой. Один из них он протянул моей родительнице, которая, улыбнувшись, приняла его из рук парня, а другой протянул мне.
– Но я не просила…
– Я подумал, что тебе это может понадобиться.
Переведя взгляд с шатена на стаканчик, я, выдавив слабое «Спасибо», дрожащими руками взяла его. Дрожь была настолько сильной, что я чуть не выронила пластиковую посудину. Если бы Фил не держал стаканчик, он бы точно упал. Ещё раз слабо поблагодарив парня, я крепко взялась за посудину, про себя благодаря все небесные силы за то, что мама не увидела это. А заодно проклиная их же, так как теперь Гардинер пристально смотрел на меня. К счастью, он не сел рядом со мной, а примостился на соседней лавочке. Не скрою, что была рада этому, так как меньше всего хотелось переживать ещё и из-за того, что он находится так близко лишь потому, что беспокоится о моём отце, а я сама ему противна.
– Спасибо, Фил, - внезапно сказала Люси, посмотрев на него. – Спасибо, что подвёз Кэтрин и остаёшься с нами. Если хочешь…
– Я останусь, если вы не против, - перебил женщину тот. – Мало ли, вдруг ещё что понадобится.
Мама посмотрела на парня долгим взглядом, который я никак не могла разгадать. Не знаю, что она чувствовала в тот момент, но всё же с искренней благодарностью сказала:
– Спасибо. Правда, спасибо.
Гардинер промолчал, отвернувшись от нас, после чего уставился в потолок. Теперь я следила за ним. Только делала это бездумно, скорее, это было нечто наподобие рефлекса, потому что думать я ни о чём не могла. Врачи не появлялись, проблемы не решались, а их было столько, что моя голова буквально готова была взорваться. Я хваталась за это наблюдение за действиями какого-то человека, как за последнюю соломинку, чтобы не сорваться и, забившись под скамейку, не начать кричать. Нет, что вы, я совершенно спокойна. Конечно…
Не знаю, сколько ещё времени мы просидели в полном молчании, когда белые двери, наконец, открылись, после чего оттуда вышел низкорослый мужчина с седой бородой и лысой головой, который, смерив мою маму непонятным взглядом, спросил:
– Вы же миссис Моллиган, я прав?
– Да, это я, - вставая, нервно произнесла женщина, скрещивая руки на груди. – Как он там?
– Что же, - доктор сделал шаг к ней, - наши опасения не оправдались. В связи со столкновением, у вашего мужа повреждена левая рука – та, на которую пришёлся удар, - а также левая нога. Также у вашего мужа лёгкое сотрясение мозга, но, в целом, опасаться за его жизнь не имеет смысла. Он уже пришёл в себя и чувствует себя хорошо. Если хотите, можете зайти к нему, но ненадолго, а я подробнее расскажу о том, что ему может понадобиться.
– А моя дочь?.. – Люси повернулась ко мне, но я видела лицо человека в белом, поэтому, ободряюще улыбнувшись, сказала:
– Всё в порядке, я тебя здесь подожду. Иди к папе и передай, что я его люблю.
Мама улыбнулась, после чего вместе с доктором скрылась за той белой дверью. Я же так и осталась сидеть на лавочке, а неподалёку от меня был Гардинер. Не знаю, почему, но я вдруг захотела, чтобы он ушёл. Не потому, что была зла, просто не хотелось, чтобы он был здесь. В данный момент я сама себе казалась настолько жалкой, что сидеть напротив него и делать вид, будто всё в порядке, представлялось чем-то невозможным. Да и вообще, я хотела домой. Подальше от всего этого – от проблем, горестей, негативных эмоций. Спрятаться в своей комнате и не выходить оттуда какое-то время.