Миссия в молокин
Шрифт:
— Арзудун… как созвучны эти названия. Постоянные неожиданности, кошмарные опасности и сражения за возможность продлить свою жизнь, чтобы когда-нибудь очутиться на родине. Каким это будет удовольствием закончить поднадоевшую игру в неустрашимого воина и вернуться к коммерции, поставляя предметы роскоши из одних стран в другие теплые страны.
Этан подумал о своих, оставшихся в живых спутниках. Извинившись, он покинул Гуннара и пошел их искать; он осмотрел палубу, прежде чем заглянул в каюты, которые располагались на носовой части буера.
Неудачники-похитители, из-за которых, собственно, так долго пришлось оставаться здесь, бесславно окончили свои дни. Тот, что способствовал этому, сейчас стоял на носу, всматриваясь
Из них всех Сква Септембер был наиболее подходящим для этого своеобразного мира. Ростом в два метра и весом около двухсот килограммов, он походил внешне на библейского пророка со своими развевающимися длинными белыми волосами, — правда, пиратская серьга в одном ухе сильно размывала первоначальное впечатление. Больше всего, надо признаться, он напоминал жителя этих ледяных просторов — своей массивностью и подвижностью. На «Антаресе» для него не нашлось подходящего спецкомбинезона, и, очутившись в Уонноме, он первым делом облачился в одеяние из меха, заставив как следует попотеть местного портного. И сейчас, в роскошном меховом облачении, со свирепым и важным выражением лица, он выглядел повелителем снежным широт.
Укрывшись за носовой каютой, стоял Миликен Вильямс, учитель, наслаждаясь интеллектуальной беседой со своим духовным братом, придворным магом Уоннома Малмевином Ээр-Меезахом. Кротость и благодушие исходили от его невзрачной фигуры, светились в умном взгляде. Септембер, конечно, больше подходил к физическим условиям Тран-ки-ки, но, чтобы здесь не пропасть, у Вильямса было свое преимущество — знания. И здесь его душа учителя наслаждалась, поскольку он имел возможность делиться своими познаниями, обучать, встречаясь с такой благодарной отдачей, на какую не мог рассчитывать ни в одной цивилизованной стране. И сам он с живостью постигал все новое — в натуральных условиях, что нельзя было, конечно, сравнить с самыми прилежными занятиями на видеопросмотрах. Поэтому Вильямс чувствовал себя здесь счастливым, и если ему досаждали особенности местного климата, то он с ними охотно мирился, не придавая большого значения неудобствам.
В одной из кают, предавались отдыху или сну старик Геллеспонт дю Кане и его дочь Колетта, — именно те, ради кого похитители разработали свою операцию. Поначалу недоступная в своем язвительном высокомерии, Колетта теперь сама стремилась к дружеским отношениям с Этаном. А недавно, без всякой навязчивости, предложила им пожениться. Этан весь испереживался.
Излишне пышные формы Колетты ему не нравились, но что-то в девушке было весьма привлекательным: решимость, сверкающая в зеленых глазах, уверенный вид, свежесть молодости. Ну и богатство, которое тоже придает очарование его обладательнице. Перспектива женитьбы на одной из самых состоятельных женщин в мире была настолько манящей, что вопросы внешности отходили на последний план. К тому же Колетта имела большой вес в деловых кругах. Она управляла финансовой империей рода дю Кане, так как ее отец был слишком стар для постоянного участия в делах: его донимали разные возрастные болезни.
Но сомнения терзали Этана из-за несдержанной язвительности Колетты, ее нескрываемой властности. Девушка давно привыкла держаться с владельцами корпораций с недоверчивой сухостью, иметь дела с государственными чиновниками, что тоже требовало от нее твердости и самоуверенности. Все это отвечало особенностям ее личности и развилось с годами. Мысль провести всю жизнь рядом с такой деятельной властной особой — пугала Этана и заставляла держаться с девушкой на отдалении.
А в нижней каюте крепко спала после принятия снотворного Эльфа Курдаг-Влата, дочка ландграфа Софолда, которому служил рыцарь Гуннар.
Эльфа умудрилась проспать все опасности и приключения, которые случались на их пути с тех
Несмотря на некоторые различия в строении между людьми и транами, физиология у ник была схожей — настолько, что Этана волновала женственность Эльфы. Он явно был ею увлечен, и Эльфа в ответ оказывала ему знаки внимания. Все это причиняло Гуннару сильную боль. Однако оба они, Гуннар и Этан, не позволяли разрушиться дружбе. Пока Эльфа пребывала во сне, это им легко удавалось, трудности возникали, когда этот знатный отпрыск вставал и жаждал общения.
Этан вынужден был объясниться с Эльфой начистоту. Он прямо сказал ей, что их отношения не могут иметь серьезного продолжения, и девушка с грустью готова была с ним согласиться. Ах, если бы ей удалось пропасть еще несколько дней, он успел бы покинуть планету без утомительных сцен прощания. К тому же в натуре Эльфы было столько транской непосредственности, какой-то животной нескрываемой чувственности, что Этан вздохнул бы с облегчением, если бы проблемы их отношений остались в прошлом.
По выкрикам, которые раздавались с фок-мачты и указаниям стоящего у бушприта Та-ходинг ловко провел «Сландескри» к доку, выступающему из береговой линии порта. Док представлял собою деревянный настил, далеко простирающийся по льду. Он был необходим для того, чтобы поставить корабль на доски, а не оставлять на льду.
Небольшие корабли, проявляя любопытство, шныряли вокруг, усложняя маневрирование. По счастью, в Арзудуне была широкая гавань, намного шире, чем в родном порту Уоннома. Та-ходинг показал класс маневрирования местным мореходам. Их любопытство и удивление были вполне понятны. «Сландескри» был гигантом, который не шел в сравнение ни с одним из местных судов.
Толпа на берегу состояла, несомненно, не только из восхищенных корабелов, но и из завистливых купцов. Их будет невозможно удержать на расстоянии. Как только появится возможность, они ринутся разглядывать и постигать особенности невиданного сооружения. Ведь здесь ничего не знали о древних земных парусных клиперах, по типу которых Вильямс усовершенствовал корабль-ледоход. Кроме того, на местных производило впечатление обилие металлических частей на гиганте. Металл на Тран-ки-ки был редкостной и дорогой штукой. Этан много повидал ледорезов — и у всех катки были сделаны из дерева, реже — из кости или камня. Пять огромных катков из дюраллоя не могли не поразить воображение местных знатоков.
Матросы на корабле ругались на нерасторопную команду арзудунского дока. Портовиков тоже ошарашили размеры «Сландескри» и они от изумления позабыли свои обязанности. Пришлось нескольким матросам спрыгнуть с катков на настил, чтобы закрепить канаты. Наконец портовая команда, придя в себя, деятельно взялась помогать.
Это был сложный процесс. Для «Сландескри» подошел бы док, каких здесь не было, — втрое длиннее. Таких доков нигде не строили, потому что на Тран-ки-ки не существовало кораблей размером с этот. Та-ходинг, однако, не выглядел растерянным. Как только закрепили нос корабля, он отдал приказ сбросить с кормы ледовые якоря. Они должны были удерживать нос корабля при сильных порывах непрекращающегося ветра.
Ветер, ветер и холод. Этан откинул с лица защитную маску, которая укрывала его чувствительную кожу от жгучего мороза. Только на острове можно было найти какое-нибудь укрытие, чтобы уберечься от беспощадных ветров Тран-ки-ки. Они были такой же принадлежностью планеты, как горячее солнце на райском побережье Новой Ривьеры или в других мирах, например в Амрополосе или Хивеле. Ветры дули по-разному, но никогда не утихали над замершими пустотами океана. В проливе буйствовал свой ветер, но его теснили более теплые потоки воздуха, шедшие с острова. Теперь пролив находился за спиной Этана, его взоры были устремлены к острову.