Мистер Фермер. Между Адом и Раем!
Шрифт:
— Магия созидания, Реконструкция Форта, новый уровень! — Припав на колено, представляя, как всё меняется, как заростают разрушенные врата, перестраиваются пробитые бреши, реконструируются и укрепляются башни, выпускаю огромной волной в крепость ману.
Треск и грохот слышится на всю округу, и бревенчатое укрытие подо мной внезапно начинает расти ввысь. Метры за метром, всё выше и выше над обезображенной, искореженной и высеченной опушкой поднимаются стены, башни и вратаю Толщина стен растет пропорционально высоте. Мана покидает мое тело, её всё меньше и меньше, но ослабевание мое, скорость потери силы, не соизмерима с той, с которой я столкнулся во время
Удары вражеских заклинаний учащаются, всё так же слышится хруст, который постепенно превращается в глухой стук, а тот, в свою очередь, сменяется на шлепки, щелчки, не способные показать хоть какой-то значимый эффект. Силы покидают врага… и меня. Я слабею, а форт, в мгновение ока ставший крепостью, продолжает крепнуть, расти и возвышаться не только над простыми смертными, но и над теми, кто возомнил себя ангелами и богами.
— Хозяин, вы слабеете! — Воззвала ко мне облачко.
— Господин, прекратите, нет смысла тратить больше силы! — Говорит новоиспеченный ангел.
И только демон, тот самый четырёхрукий, потешаясь, смеясь, кричит:
— Вот так, верно, покажите им своё истинное величие, покажите какой вы на самом деле великий, Хозяин!
Выбившись из сил, падаю в руки подскочившей ко мне Люси. Лисичка вновь без приказа покинула свою позицию, но в этот раз я был ей за это благодарен. Остановившись всего в полуметре от края внутренней стены, увидел пропасть и высоту. Двадцать метров, нет, больше… тридцать и не меньше, падать далеко, а штурмовать с лестницами подобное и вовсе невозможно. Тут либо врата бить, либо стены. Но всё целое, невредимое, и… с виду врата так же восстановились, получается, у нас шах и мат? Мы, в безопасности?
Из рядов вражеских, нестройных, рассеянных, растерянных и откатившихся на десятки метров назад, вперёд выходит одинокий, переполненный магией и злостью силуэт. Девушка, худощавая, вся в золоте, украшениях и с лицом истинной, мерзкой аристократии. Злость и ненависть — неотъемлемая часть её. Сжав кулаки, она негодующе топнула ногой, заставив землю вздрогнуть, а после прокричала:
— Матве-е-е-ей!
Рев её, как поросячий визг, позабавил, слегка даже рассмешил моё уставшее, едва остающееся в сознании тело. Да, сучка, это я.
Попросив об усилении голоса, по удобнее обхватываю руку Люси.
— Рад видеть тебя в добром здравии, Астаопа. — Говорю я, а после, с трудом встав на ноги, добавляю: — Давай без истерик, объединимся, уничтожим демонов, а после выясним, кто из нас настоящий правитель.
— Нет. — Коротко, быстро, чётко и ясно ответила Астаопа, раз и навсегда закрыв этот вопрос.
— Вот как. А я ведь хотел всё решить миром. — Жестом руки, дал приказ стрелкам подниматься на стены.
— Мир наступит только тогда, когда я этого захочу. – Во всеуслышание, громогласно заявляет Астаопа, точно так же, как и я, поднимая руку, направляя войска свои вперед.
Ох, сука, ты даже не представляешь, насколько я зол, и на что готов пойти, лишь бы твоя гнилая душонка никогда не увидела того, к чему стремится. Астаопа, ты хотела стать богом разумного мира, верно? Что ж, я не хотел, но теперь заберу у тебя эту мечту и на зло всем стану тем, чем ты так долго хотела стать.
— Ты упустила свой шанс. Я стану владыкой этого мира!
Глава 24
Под крик и рев обезумевшей, атакующей толпы,
Удар, ещё удар… Одна из молний пробивает барьер Облачко. И… вместо того чтобы поразить меня, убивает закованного в сталь солдата, стоявшего в полутора десятках метров левее. Громоотвод! Мне нужен громоотвод. При помощи магии своей, распускаю нити маны по всей крепости, подбираю древесное оружие, в основном копья, начинаю всё стягивать в одну кучу. Под крики, рев, щелчки арбалетов и ответные атакующие выпады наших магов, вижу, как магический туман, созданный мной, начинает поглощать и переваривать сталь. Из плотной пелены, в верх, к небу начинает расти покрытый железом флагшток. Всё выше и выше и выше, так до тех пор, пока первая из молний не ударит в него, и пройдя через всю конструкцию, подожжёт стену. Чёрт, ведь еще нужен какой-то провод, железка, по которой электричество уйдёт в сторону, в землю.
Молния за молнией поражают громоотвод. Он раскаляется, начинает гореть и гнуться, и лишь благодаря моей мане, постоянной реконструкции, продолжает стоять.
— Не подходите к громоотводу! — Кричу я, когда парочка бойцов решается заполнить своими телами возникшую на стене брешь. Солдаты не понимают, что происходит, но подчиняются, остаются на своих позициях.
Небеса разрывает от грохота, а тот, кто посыпает нас молниями, то ли с ярости, то ли от скудоумия, лишь увеличивает напор, всё сильнее и сильнее разрисовывая пространство десятками сверкающих узоров. Беспрецедентная мощь окрашивает небеса в черный, темный, дождевой цвет. Громоотвод мой начинает напоминать часть элемента катушки Тесла. Всё сверкает, горит, грохочет, но… не убивает. Мы покорили молнию. Астаопа, в этом раунде победа за мной!
Атака молниями прекращается, позволяя мне отвлечься от неба, перевести дух и взглянуть под стены, где во всю бесновались мой Четырехрукий и его побратим Серебряноглазый. Порубав с три десятка авантюристов и простых пилигримов, парочка мною созданных осталась один на один против ангелов, а так же тех, кто поддерживал их из далека, магов. Усиливая исцеление, скорость, силу и выносливость и без того могущественных существ, горлеонцы добились того, что Четырехрукий получил несколько незаживающих, отпечатавшихся на его теле белым светом ран. Так же, несколько рассечений имел и Серебряноглазый, вот только в отличии от демона, он не казался ослабленным. Более того, отбиваясь от ангела, он умудрялся не подпускать к Слугам Авантюристов гарлеона. Лучше остальных, в безопасности, занятые своим делом, выглядели именно эти маленькие на фоне здоровяков, пешки. Слуги стреляли быстро, некоторые, после недавнего ужина, так же подверглись изменениям, приобрели индивидуальные формы и черты, а с ними, даже какие-то манеры. Убивая других, они становились сильнее, опытнее и более самостоятельными.