Мистер Грей младший

Янис Каролина

Мама кивнула, а потом забрала мою полупустую чашку и поставила всё это на тумбочку у раковины.

Тяжело вздохнув, я отправился мыть посуду.

Как только я закончил, то проводил их до машины, и попрощавшись с ними, отправился переодеваться. Посмотрев мимолётом на свою школьную сумку, я вспомнил о своих долгах перед Кальтцом. Недолго думая, я позвонил Мэйсону за помощью и поручил ему все свои письменные задания, а устные ответы — нужно будет подготовить самому. Главное, не забудь, Грей.

Закрыв

дом, спускаюсь в гараж и завожу папину Ауди. Офигенный руль послушно подчиняется мне, у неё такой плавный движок, что так и хочется назвать её хорошей девочкой. Хочу себе машину. Свою машину.

Электронные ворота распахнулись предо мной, и я выехал с участка на оживлённую трассу.

Через двадцать минут, я оказался у медицинского комплекса, и взяв беленький халат, отправился в нужную палату.

Мистер Грей сидел в брюках и рубашке, делая какие-то пометки в ежедневнике, разговаривая по телефону. Он увидел меня, улыбнулся и жестом призвал к себе, не прекращая беседы.

— Андрэа, скажи Беккэнду, что всё в силе… Приготовьте мне контракт с кампанией Энди МакКвина, я его подпишу. И да, назначьте мне нового начальника охраны, так как Сойера уже нет, и я не знаю, кого бы он мне порекомендовал. Главное, этот мужчина должен быть опытным, зрелым, должен уметь водить машину, как Шумахер и не быть дебилом. Это все главные требования. Пока на этом всё. Надеюсь, за столько времени работы со мной, у вас появились мозги и проблемы не возникнут, — сказал он жёстко, а потом, отключился.

— Ты при параде, пап.

— Приходил придурок Хартли.

— Инспектор?

— А кто же ещё? Он спрашивал меня о человеке, перебегающем дорогу. Кажется, я его знал.

— Знал?

— Да. Его имя говорит о многом, но… Я не видел, кто именно перебегал дорогу, и не могу ничего утверждать. Я не могу говорить, что это было умышленно. Ещё, он начал расспрашивать меня о Сойере, словно не понимая, что мне трудно говорить и что все эти подробности он узнать может из бумаг. Сойер работал у меня почти восемнадцать лет. И ни один год, я не жалел об этом, — папа грустно свёл брови.

— Пап, — сказал я, и присел рядом с ним. Он приобнял меня одной рукой, а потом сказал:

— Ничего, я справлюсь. Смерть жуткая штука. Она никого не щадит. Ну, ладно, не будем о грустном. Почему ты приехал один? Где твоя мама, которая является моей женой? Моя дочь? А как Софи?

— Софи выписали ещё вчера. Они втроём уехали к её тёте, — сказал я спокойно.

Папа сжал желваки, резко встал с кровати, что я аж подпрыгнул, и заходил по палате. Херня, кажется, зря мама не предупредила его сама.

— Ну, и ты считаешь это нормальным? Ана должна была сказать мне, куда она собирается ехать днём!

— Папа, это совсем недалеко от Сиэтла…

— Это ещё и за городом? — прорычал он, злобно сияя глазами. Фигня, я только усугубил это!

— Пап, они решились неожиданно!

— А ты

на чём добрался? — спросил Кристиан. Всё, тебе жопа, Грей младший.

— На Ауди. На твоей, — ответил я, предельно спокойно.

Папа сжал пальцами переносицу и, закрыв глаза, задал вопрос:

— Поцарапал?

— Нет.

— Ударил? — спросил он, скрипя зубами.

— Нет.

— Испачкал салон?

— Да нет же!

Папа открыл глаза, моментально округлил их, склонив голову набок:

— Пора покупать тебе машину, — строго сказал он.

— Давно пора! — обрадовавшись, сказал я.

— Меня выпишут из больницы и подумаем над этим.

— Ладно, — согласился я.

Тебе совсем не жопа, Грей.

Кристиан потёр виски, потом, встал с постели и заходил по палате.

— Знаешь, хорошо, что ты пришёл. Я хотел тебе позвонить и обговорить кое-что… Вообщем, приступим к делу, — я напрягся, уловив серьёзность его тона, — Здесь, в моём ежедневнике, на страницах триста двадцать семь — четыреста пятнадцать, написано где что лежит, как кого зовут, а также, примерное количество контрактов, которые ты должен подписать у меня в офисе. У нас с тобой одна подпись. Внешний вид, должен быть тебе известен. Строгий деловой костюм, белая рубашка, галстук… Вот ключи от моего кабинета, — папа говорил отрывисто, как босс, а у меня дрожали руки.

Неужели, мне придётся побыть в его шкуре, сидеть в его кресле… Моё выражение лица, видимо, выражало лишь ужас, что отец спросил:

— Что с тобой?

— Я… я не готов.

— Тед, ты, наверное, не понял. Это всего лишь один день. Даже полдня. Пока ты окажешься в «Грей-Хаусе», время будет около полудня. Ты должен подписать несколько контрактов, из тех, что тебе принесут, но каждый ты должен подробно изучить, вникнуть в каждое слово, и поступить так, как будет выгодно кампании. Я бы с радостью сделал это сам, но не могу, так как меня будут обследовать и делать ещё чёрте что. Тут же, в моём ежедневнике, есть тебе подсказка. Я пишу его давно и вывел некоторые правила, которых нужно придерживаться, чтобы не прогадать и не ошибиться. Страницы сто - сто двенадцать тебе помогут. Я отмечу, — он что-то черкнул в ежедневнике, — Пожалуйста, Тед.

Херня. Вот же херня! Как мне повести себя сейчас? Я рассчитывал, что начну этим заниматься через лет тридцать минимум! И что мне делать теперь? Ладно. Один день из чужой жизни — это не так много.

— Пап, я попробую. Но я не знаю, как мне быть с мистером Кальтцом.

— Что-то знакомое… Кто он? — спросил Кристиан, сведя брови.

— Учитель экономики. Я уже приготовил ему массу письменных работ, за все мои долги, и, теперь, нужно подготовить ещё пять устных ответов. Я вряд ли успею это сделать, если поеду в офис.