Мистер Кошелёк. Мир TWENTIESFICTION
Шрифт:
– То есть, если мы не успеем за три часа, и Пилониум улетит…
– Переждём на даче.
Рижа улыбнулась, Уэндес тяжело вздохнул и сверился с картой спутника.
Рижа, бедная, не могла видеть этого человека хмурым – что-то внутри неё начинало связываться и давить. Когда так происходило, она обязательно начинала какой-нибудь, пускай даже самый никчёмный разговор – лишь бы он улыбнулся, и показал, что всё в порядке:
– Вот интересно – “Точка прилунения”… Неправильно как-то… Если бы мы падали на луну – вот тогда… А тут…
– Это писали
Интересно ему было, что содержала поглощенная пыль – голова его покруживалась.
Шагали дальше.
– О! Прям “Одиссеядветыщиодин” получается! – воскликнула Рижа, когда заметила вдалеке вбитый в лунную твердь тёмный ржавый цилиндр.
– Хэ… – прищурился Уэндес – Мы близко. Это часть от аппарата, на котором Новачек прилетел сюда впервые.
– Один что ли?!
– Деньги ещё и не так башку снесут. Мы уж тогда обрадовались, думали, сгинет здесь гад, да нет – приходит нам через месяц: “Лечу. Заказывайте суши”!
– Что приходит? WhatsApp-ина?
– Письмо! По почте, Карл!
Они подошли к цилиндру. Уэндес обежал его, окинул взглядом, прошелестел губами и почесал голову.
– Что такое? – взволновалась Рижа.
– Новачек предупредил меня, что оставил ключ под ковриком… Но я не дурак, разумеется, и прекрасно понимаю… – отсчитал он короткую паузу указательным пальцем – Что за пять лет его давно унесло и закопало в пыли… И всё же! – вознёс он этот же палец к небу – Для великолепного господина Модекайбера и это не станет проблемой!
Сценически броскими движениями он вытряхнул из пальто… Одну примочку.
– Эта ерундовина – ключ от всего! Я называю её “всеотмычка”!
– Как она пролезет в скважину? Она же не… Ну…
– Она примет нужную форму, – подмигнул Модекайбер.
Он нащупал на цилиндре вырез, и всеотмычка, занимавшая целую ладонь, многим сбавила в объёме.
Фокус сработал. Двое нырнули в потёмки. Светодиодная ленточка, что обрамляла ветровую линзу на лице Модекайбера, выдавала позорно мало света.
Благо он скоро врезался лбом в до идиотизма огромный выключатель, и запустил станцию. Главное освещение, как оказалось, всё повыгорело, но электроника кое-что подсвечивала – тусклый розовый свет наметил стены, увешанные самым разным оборудованием.
А потом оба попали в коридор пошире, где освещение всё-таки работало. Оформлено это место было куда приятнее – аки типичнейший офис 2070-х: пневмодвери, ажурная ковка, свисающие на голых проводах лампы в замысловатых плафонах.
Стены по обеим сторонам содержали множество дверей – они уходили куда-то туда, за поле зрения.
– Зачем здесь столько комнат?! – ахнула Рижа.
– Такой уж он человек. Неряха, короче. У него было три кабинета в конторе, идентичных.
– Зачем?
– Ну как… Один загадит – перелезет в другой, пока в первом капитальный ремонт производится. Если второй будет загажен, пока в первом не закончат ремонт – пойдёт в третий.
– Мамочки…
– Да уж… Вот затем и столько комнат – кому же здесь делать ремонт?
Помолчали… А потом Уэндес предложил:
– Давай-ка, чисто ради интереса, глянем, сколько он их изничтожил – смотри открытые двери по правой стороне, я посмотрю по левой.
– У нас же три часа? – прикусила Рижа язык.
– Я же говорю, переждём… – намекающе пробормотал Модекайбер – Знаешь, судьба обошлась с ним, как палач… – говорил он, считая комнаты – Отрубила голову, взяла за волосы и показала толпе, мол “смотрите, какой урод, жил неправедно” .... Только нам больше повезло – состояние жилья… Оно характеризует человека куда лучше, чем какая-то жуткая рожица.
– Учитывая, что иной она после казни быть и не может! – добавила Рижа.
Уэндес отдал ей абсолютный респект двумя пистолетами из пальцев.
– С моей стороны 6! – крикнула Рижа.
– С моей 8, – усмехнулся Модекайбер – 14 из примерно 1256… Что-то здесь не так… – насторожился он – То есть, когда он посетил это место в последний раз… Он не пробыл здесь и месяца… На Кулониуме его тогда не было полгода.
– Я не понимаю.
– Он был здесь три раза за всю жизнь. Первый – это первый. Второй – он устраивал здесь вечеринку. Уже тогда двенадцать комнат, как минимум, были превращены в пепелище… А третий раз он был здесь пять лет назад… И за полгода испортил всего две комнаты?
– Может, он стал аккуратнее?
– Не смешите меня, Амартебъянке… Странно… – откашлялся Уэндес – Пойдём-ка отсюда…
Хаб пересекли минут за десять.
– Что будет с этой станцией, когда мы унесём все деньги?
– Она, полагаю, когда-нибудь перейдёт либо НАСА (К), либо Роскосмосу (К) – как поделят, а делить тут, полагаю, есть что… Ну-у, либо её купит Маниш.
Они подошли к одинокой двери, помеченной “Алтарь ;)”.
– Не проводил же он здесь ритуалов, а? – с безнадёгой в голосе обратился Уэндес к спутнице.
За дверью оказался обширнейший зал с хромированными стенами. Всё, что здесь было – небольшой, но изящный постамент. На нём стоял резервуар, похожий на вазу, только, очевидно, состоявший из металла. Он, как и вся станция, был увешан всякими лампочками, кнопочками, заклёпочками и проводочками. Что ещё было в этой вазе примечательно – три устройства, весьма похожих на насосы, что окружали горлышко.
– Понятия не имею, что это, – всплеснул руками Уэндес – Не могу даже предположить.
Рижа похлопала его по плечу и ткнула пальцем на потолок. Там, висело круглое табло, по которому бежал следующий текст: