Мистер Слотер
Шрифт:
Собственные неприятные ощущения Мэтью не волновали, а вот неприятные ощущения Зеда и их возможные последствия — весьма.
Раб закончил укладывать инструменты. Держа в руке свои рисунки, будто оберегая от возможных посягательств, он закрыл ящик и запер его на задвижку.
— Он много рисует? — спросила Берри. Краски стали возвращаться на ее лицо.
— Один или два в неделю. У него их полный ящик под кроватью.
— Я тоже рисую. Мне интересно… он не хотел бы посмотреть мои работы?
— Если он и не хотел бы, — ответил Мак-Кеггерс, — то я — определенно да.
— Я хотела сказать… это мог бы оказаться способ
— Вполне стоит попробовать. — Энтузиазм его куда-то пропал. В глазах погасла искра, которая там горела до упоминания суммы в тридцать два фунта. — Как вам будет угодно. Спасибо, что уделили нам время, Мак-Кеггерс.
Грейтхауз бросил еще один взгляд на Зеда, по спине которого читалось, что прием окончен, и направился под скелетами к входной двери.
— Я с надеждой жду нашей следующей встречи, — обратился к Берри Мак-Кеггерс, а Мэтью ощущал себя третьим колесом в тачке. — И надеюсь, в ваш следующий визит я смогу напоить вас чаем.
— Спасибо, — ответила она.
Мэтью испытал облегчение, выходя вместе с нею из царства коронера и спускаясь по лестнице.
На Уолл-стрит, по дороге к Ист-ривер, Берри все говорила о рисунках Зеда.
— Полная естественность, — сказала она. — Стихийная сила. Тебе так не кажется?
Мэтью пожал плечами. С его точки зрения, такой рисунок мог быть создан пациентом общественной больницы для душевнобольных колонии Нью-Джерси, что возле Вестервика. Он как раздумал, стоит ли об этом упоминать, как из щели между домами выскочила черная кошка и перебежала дорогу. Мэтью замолчал и стал высматривать, нет ли где бешеных быков, сусличьих нор, куч лошадиного навоза или чего-нибудь еще, что мог бы подбросить дьявол на его пути.
Глава пятая
Ранним субботним утром, когда солнце, поднимающееся из-за леса, окрасило мир огненными оттенками, Мэтью поймал себя на мыслях о зубе чудовища.
Он сидел на спине Данте, мускулистого вороного жеребца, которого всегда выбирал на конюшне Тобиаса Вайнкупа. Ехал он по Почтовой Дороге на север, и с семи утра продвинулся уже довольно далеко. Позади остались знакомые улицы и здания города, а здесь, на дороге, взбегающей на холмы и падающей в долины, петляющей между могучими дубами и подлеском, пытающимся ее задушить, Мэтью находился в по-настоящему опасной местности.
Летом его где-то здесь остановил здоровенный разбойник. Кроме того, следовало опасаться диких зверей и индейцев, которых никогда не увидишь — только почувствуешь, как стрела вонзается тебе в горло. Фермы и усадьбы, приткнувшиеся кое-где вдоль речных обрывов, защищали себя каменными стенами и мушкетами поселенцев, чего бы такая защита ни стоила. Никогда нельзя было сказать, что у нью-йоркца нет храбрости. Или — склонности жить на краю гибели.
Сегодня Мэтью не хотел нарываться, но был готов дать отпор. Под серым плащом у него был черный пояс с заряженным кремневым пистолетом — Мэтью здорово научился с ним обращаться под требовательным руководством Грейтхауза. Он знал, что фехтовальщик он неважный, и кулачный боец тоже не выдающийся, но навести пистолет и выстрелить, чтобы проделать разбойнику пробор в волосах, мог вполне.
Эту поездку он планировал не одну неделю. Много раз ложился спать с намерением отправиться в путь утром, но с утра
Или, если честно, которой боится посмотреть в глаза. Именно поэтому он взял с собой пистолет, а вовсе не из-за воображаемого разбойника, неправдоподобного нападения зверей или индейцев, которые уж точно куда более осторожны, чем кровожадны — по крайней мере сейчас, когда между индейцами и колонистами давно нет ссор.
В это ясное субботнее утро он ехал за пятнадцать миль к северу в имение Чепела, где едва не погиб вместе с Берри и где надлежит найти разгадку тайны, чтобы пережить до конца это тяжелое событие.
Мэтью размышлял о зубе. О том, что такая вещь вообще невероятна. Если бы он не видел зуб собственными глазами, то счел бы слова Мак-Кеггерса пьяным бредом. Доказательство существования бегемота или левиафана скорее всего, но какой цели мог служить такой монстр? Как мог Господь в неизреченной мудрости Своей вообще создать такого зверя? Просто с целью разрушения? Мысленным взором Мэтью увидел древнее поле под серым небом, пронзенным молниями, и огромную тушу, шагающую по земле. В пасти чудища при вспышках молний блестит, отсвечивая синевой, слюна на остриях зубов. Массивная голова поворачивается из стороны в сторону, высматривая, кого растерзать.
От такого кошмары днем привидятся, подумал Мэтью. Он даже вздрогнул в седле, когда в кустах перед ним вдруг раздался шорох. Оттуда выскочили два бурых кролика и быстро умчались прочь.
На развилке дороги, огибающей с двух сторон темное болотце, он выбрал путь, ведущий влево, к реке. Имение Чепела было уже близко, где-то в часе пути. Мэтью испытывал ощущение, похожее на тошноту, но никак не связанное с ломтями вяленой говядины, которую ел на завтрак. Трудно возвращаться туда, где уже не чаял спастись от смерти. И разумеется, он все время вглядывался в небо, ища там кружащих ястребов.
Данте рысил вперед, не интересуясь воспоминаниям своего седока. И вдруг, когда Мэтью еще этого не ожидал, появилась стена из грубых камней футов восемь высотой, оплетенная лианами и ползучими растениями, и Мэтью, наверное, резко сжал колени или дернул поводья, как желторотый новичок. Данте неодобрительно фыркнул, давая понять, что при таком поведении и из седла могут выбросить.
Дорога шла дальше, прижимаясь к мрачной стене. Как и при первом приезде сюда, у Мэтью возникло впечатление, что он приближается не к усадьбе, а к крепости. Вскоре он увидел впереди мощные деревянные ворота, распахнутые настежь — так их оставили верховный констебль Лиллехорн и его люди, прискакавшие на помощь. Мэтью вдруг показалось, что солнце светит не так уж ярко, и прохладный ветерок несет в себе что-то зловещее. Но надо было проехать в эти ворота на территорию имения, потому что только там можно найти ответ на вопрос: как смогли четыре человека уйти от людей Лиллехорна и просто раствориться в воздухе в тот страшный летний день?