Мистер Уэст

Льюис Р. Дж

Когда официантка уходит, глядя на меня с сияющей улыбкой, я бросаю взгляд на Эйдана.

— Мои фотографии в интернете?

Эйдан пожимает плечами.

— Иногда люди фотографируют меня. Они любопытны.

— Я была на них?

Он кивает.

— Да.

— Хочу ли я знать, как выгляжу на этих фотографиях?

— Ты прекрасно выглядишь, не волнуйся.

Теперь я приподнимаю бровь.

— Ты видел их?

Он улыбается.

— Я узнал о них только сегодня утром после моего телефонного разговора с Алексом.

Теперь

я начинаю понимать.

— Он видел их.

— Да.

О, боже.

Не знаю, что сказать, кроме того, что это было в некотором роде ожидаемо, так что я не удивлена. Просто не думала, что это произойдет на самом деле. Я ожидала, что Ана будет первой, кто сообщит мне об этом, потому что она разбирается в этом дерьме, но, возможно, та нарочно не сделала этого.

— Ты расстроена? — спрашивает он.

— Нет, — отвечаю я. — Вовсе нет. Пусть фотографируют и болтают. Мне все равно.

У меня действительно нет никого желания смотреть на них.

Он выглядит успокоенным.

— Хорошо.

Закончив ужинать, мы укутываемся и отправляется прогуляться по центру Оттавы, проходя мимо Парламентского холма, который светится в ночи. Мы молчим, каждый из нас погружен в свои мысли. Эта неделя была долгой, тяжелой и очень эмоциональной. Так даже не должно было быть. Прямо сейчас должна была бы жизнь «долго и счастливо», но вместо этого я в полном дерьме.

Я замедляю шаг и смотрю на него снизу вверх, чувствуя панику.

— Я волнуюсь, что отталкиваю тебя, — выпаливаю я, с трудом сглатывая. — Я недостаточно быстро открываюсь тебе. И несправедлива.

Он останавливается и смотрит на меня.

— Я же сказал тебе, что я здесь, что я жду.

— Я знаю это, но не знаю, как долго тебе придется ждать, Эйдан.

Он хмурится, выглядя расстроенным.

— Это то, о чем я беспокоился, Айви, о том, что все происходит слишком быстро…

— Я не жалею о том, что мы сделали, — быстро говорю я, прерывая его. — Я люблю нас, Эйдан. Правда. Я люблю нас так сильно. Проблема не в этом.

— А в чем проблема?

Я подыскиваю нужные слова.

— Мне больно. И я не знаю, как это остановить.

— Мы можем направить тебя на терапию…

— Я не хочу ни с кем говорить о том, что я чувствую.

— Как же тогда кто-нибудь сможет помочь тебе? Ты плохо справляешься сама.

— Я не знаю, — возражаю я. — Я никогда не была одна, Эйдан. Мне никогда не приходилось справляться со своими чувствами. Все это время меня окружали отвлекающие факторы…

— Я отвлекаю? — возражает он.

Я хмурюсь. И все неправильно говорю.

— Не бери в голову, Эйдан.

— Почему?

— Потому что.

— Дай угадаю, об этом ты тоже не хочешь говорить. — Когда я не отвечаю, он подходит ближе, опуская голову на один уровень со мной. — Айви, это будет чертовски больно, но в какой-то момент ты должна рассказать о своих чувствах. Тебе необязательно

разговаривать со мной, но ты не можешь продолжать прятать это в…

— Ты говорил мне, что знаешь, на что это похоже, — прерываю его, расстроенная. — Если бы это было так, ты бы знал, что я не могу просто волшебным образом прийти в себя настолько, чтобы говорить о своем дерьмовом браке или потере дочери…

— Это не то, что я сказал…

— Я просто не готова, Эйдан.

Он прищуривается.

— Не готова говорить или не готова к нам?

У меня подскакивает кровяное давление.

— Я больше ничего не знаю!

С таким же успехом я могла бы дать ему пощечину, судя по тому, каким потрясенным он выглядит. Эйдан смотрит на меня широко раскрытыми глазами, безмолвный и обиженный. Затем проводит рукой по волосам и глубоко выдыхает. Я не знаю, что ему сказать. Я выпалила это, хотя даже не собиралась. И не осмеливалась признаться в этом самой себе, вот как много я скрывала от самой себя. Теперь все открыто, и грозовая туча над нами потрескивает.

— Хорошо, — наконец, шепчет он, кивая сам себе. Мужчина не смотрит мне в глаза. — Хорошо, Айви.

— Эйдан…

Он смотрит вниз, на тротуар, и ждет.

Я облизываю губы.

— Я не хочу разрушать нас. Я хочу, чтобы это сработало. Хочу.

— Но?

— Но мне нужно…

— Время, — заканчивает он за меня, теперь глядя мне в глаза. Боже, ему больно. — Тебе нужно время. Время, которое я изначально предлагал тебе с самого начала. Время, потому что хотел, чтобы ты подумала, прежде чем увязнуть в этом, Айви, это то, чего я не хотел, чтобы случилось. Но я открылся тебе, детка, и отдал тебе все, что было во мне.

Я киваю, чувствуя себя ужасно.

— Мне жаль, Эйдан. Я не пытаюсь оставить тебя…

— Нет, но это своего рода обида, которая прямо сейчас глубоко ранит, — перебивает он, выглядя измученным. — Я впустил тебя, и это было не для того, чтобы ты могла развернуться и уйти, оставив меня томиться в темноте. Если бы я знал, я бы сдержался, Айви. Я бы защитил себя.

Я не отвечаю, потому что он прав.

Это полностью моя вина.

— Ты хочешь оставить меня? — печально спрашиваю я. — Потому что я пойму, если ты сделаешь это.

Затем он смотрит на меня так, словно это немыслимо.

— Я не говорил этого.

— Думаю, ты заслуживаешь большего, чем я…

— Достаточно.

— Тогда какова альтернатива?

— Я подожду, — незамедлительно отвечает он. — Я, блядь, подожду, ладно? Вот альтернатива, Айви.

Эта альтернатива — дерьмо.

— Значит, ты ждешь, — с сомнением повторяю я, — ты ждешь, страдая от боли, пока я, что? Живу с тобой и делю твою постель…