Мистерии Осириса: Великое таинство
Шрифт:
Вдова положила форму в черную бронзовую емкость, в которой были пробиты две дыры. Емкость была образована из двух кубов, каждая сторона которого равнялась одному локтю и двум пальмам. [52] Глубина куба равнялась трем пальмам и трем пальцам. [53] Четыре опоры из волшебного камня, привезенного из Уади Хаммамат, воплощали собой небесные столбы.
Внизу была еще одна емкость из розового гранита.
Вдова взяла камень превращений — зерна ячменя, в которых семя и мякоть еще внутри кожицы символизировали союз мужского и женского принципов бытия. При свете пламени зерна меняли свою природу. Их природа запускала процесс огненного оплодотворения мужского начала и огонь женского, питающего начала. Оба эти взаимодополняющие свойства необходимо предшествовали процессу возрождения.
52
65 см. — Примеч. автора.
53
28 см. — Примеч. автора.
В углах емкости хищные птицы и уреи образовывали непреодолимый магический заслон. Ни один нечистый элемент не мог проникнуть туда.
Эта операция была исключительно трудоемкой: нужно было регулировать оба огня, чтобы избежать рокового перенагрева. Энергия зерен должна была постепенно передаться мумии Икера. В то же время процесс не должен был идти слишком резко.
Исида воспользовалась вазами, принесенными Ибисом пятнадцатой провинции Нижнего Египта. Их алебастр, покрытый тончайшими лепестками золота, испускал тонкое и ясное свечение.
При каждом своем действии жрица совершала бесчисленные возлияния воды Нун. Эта вода не убывала, возрождаясь сама по себе.
В течение всей ночи текла и текла лимфа Осириса, в которой содержались зародыши всего множества видимых и невидимых форм жизни.
Растительный Осирис сделался черным, что служило доказательством успешно совершенного превращения.
Вдова подняла гранитную емкость, которая служила для принятия жидкости.
Прежде чем омыть ею мумию Икера, Исида заколебалась.
Если состав окажется слишком сильным, то мумия будет уничтожена. Если же, наоборот, слишком слабым, то он лишь повредит теплящуюся в мумии жизнь и запустит процесс разложения.
Но и назад дороги не было.
Лимфа Осириса — как паводок, как вода очищения из священного озера — смоет с мумии Икера смерть.
— Пусть богиня неба отведет тебя в мир, — прошептала Исида. — Пусть смесь ячменя и песка станет твоим телом! Пусть возродится сияющий дух, бегущий по небесному своду!
Этот летучий дух и нужно было закрепить в минерале и растении, ведь они способны поглощать время небытия и возрождаться после видимости исчезновения.
Нет ни ожога, ни подозрительных пятен, ни признака тления…
Мумия Царского сына была цела и питалась возрождающей лимфой.
Теперь каждую ночь до двадцать первого числа месяца хойяк вдова неустанно будет совершать эту передачу энергии.
Месяц хойяк, день тринадцатый (1 ноября)
Абидос
— Я хочу поговорить с тобой вдали от нескромных глаз и ушей, — шепнул Провозвестник Нефтиде. — Разве нам не следует с тобой принять важное решение?
Наконец-то она пришла, такая прекрасная, изящная и улыбающаяся!
Используя все свое обаяние и свой словно обволакивающий голос, он сейчас сделает из нее свою рабыню!
Провозвестник и Нефтида пошли по дороге процессий, которая вела к лестнице Великого бога.
— Мне очень нравится это пустынное и спокойное место, — признался красавице-жрице Провозвестник. — Здесь нет людей, только гробницы, стелы, жертвенные столы и статуи во славу Осириса. Здесь не существует времени. Не существует и границы между великими и малыми мира сего — все соединены друг с другом в вечности Великого бога, убитого и воскресшего. Может ли повториться такое дивное чудо?
— Во время таинств месяца хойяк, — сказала, улыбаясь, Нефтида, — Осирис переживает одновременно и свою смерть, и свое возрождение.
— Мы, временные жрецы, всегда вынуждены оставаться в стороне от ритуала Великого таинства. А ты — постоянная жрица. Тебе эти тайны известны.
— Но закон молчания наложил на мой рот свою печать.
— Разве супруга станет таить свои секреты от мужа?
— У этого закона нет исключений.
— Значит, нужно его изменить, — улыбнулся в ответ Провозвестник. — Ничто не должно оставлять возможности женщине верить в то, что она может быть равна мужчине или даже превосходить его!
— Откуда у тебя такая уверенность?
— От самого бога, единственным проводником воли которого я являюсь.
— Разве Осирис тебе напрямую передал свое послание?
Провозвестник снова улыбнулся.
— Скоро Осирис умрет окончательно. И тогда я исполню повеления истинного бога. Я стану во главе его войск и огнем и мечом заставлю мир принять новую веру. Противники ее не имеют права на существование!
Нефтида не на шутку испугалась, но ей хватило силы воли, чтобы удержать на лице кокетливую ласковую улыбку.
Так, стало быть, это сам Провозвестник… Только он может говорить так властно и убежденно!
— Присядем на эту низенькую ограду, моя милая. Разве этот садик не прелесть?
Сквозь завесу из листьев ивы Шаб Бешеный внимательно наблюдал за этой сценой. Интересно, как поведет себя хозяин и как отреагирует его жертва-египтянка?
Провозвестник нежно взял Нефтиду за руку.
— Но тебя, моя милая, я спасу, потому что ты забудешь учение Осириса и будешь слепо повиноваться только мне. Ты это обещаешь?
Едва живая от ужаса, Нефтида потупила глаза.
Она сделала вид, что колеблется, потом улыбнулась и произнесла:
— Это, конечно, станет потрясением всей моей жизни, но… Ах, мне бы не хотелось расставаться с тобой!
— Решайся, только быстрее.
— Все произошло так быстро, правда, слишком быстро!
— Время торопит меня, моя прелесть.
— А если мы уедем с Абидоса, другие тоже поедут с нами? Например, Бега?
— Почему тебя интересует это имя?