Мистерии Осириса: Великое таинство
Шрифт:
— Я — нет, он — может быть!
— Уж не продал ли ты душу Провозвестнику?
— Нет-нет-нет! Я, как и вы, ненавижу его, и я…
Жергу хотел еще что-то добавить, но в этот момент его правая ладонь вспыхнула огнем, и он взвыл от боли. Огонь мгновенно охватил всю руку, плечо, голову… Корчась и извиваясь, Жергу упал…
Онемев от изумления, Собек и стражники замерли перед ужасной картиной. Все произошло так быстро, что никто не успел вмешаться.
Сгорев заживо, Жергу не оставил после себя даже пепла.
Не в силах больше таить полученную информацию, доктор Гуа решился открыть ее Сенанкху, который немедленно повел его к визирю Собеку.
— Но ведь Собек-Защитник умирает, — напомнил великому казначею Гуа. — Мне даже запретили его навещать.
— Его выздоровление — государственная тайна.
Великому казначею Гуа рассказал все кратко и точно.
— Значит, Медес, использовав дар своей супруги подделывать чужой почерк, — заключил Сенанкх, — предпринял попытку опорочить меня, а Сехотепа и вовсе удалить от дел на законных основаниях! И еще строил планы полного уничтожения Дома царя!
— Он ведь еще и вор! — прибавил визирь. — А может быть, еще и союзник террористов. Теперь я попрошу вас обоих: вы, доктор Гуа, будете хранить абсолютное молчание. А ты, Сенанкх, немедленно подай в трибунал заявление со сведениями, полученными от доктора Гуа! Вот приказ на освобождение Сехотепа, на нем уже стоит моя печать визиря.
Собек-Защитник жалел лишь об одном: как мало он сумел получить сведений от Жергу! Ведь допроса по существу и не было, а свидетеля уже нет! Что ж, придется поработать над ремесленником, но у того все-таки сведения будут не такого широкого круга.
Собек-Защитник надеялся, что допрос Медеса даст ему больше. По крайней мере, относительно террористической сети в Мемфисе и связей с Абидосом.
Месяц хойяк, день десятый (29 октября)
Мемфис
Завтра, уже завтра Медес будет властвовать над Мемфисом…
Завтра все заговорщики бросятся на штурм царского дворца, управления визиря и главной казармы. Приказ для всех один: как можно больше жестокости! Пленников не брать, провести массовые казни, беспощадно убивать женщин и детей.
Лишенные своего начальства и централизованного управления, силы правопорядка быстро рассеются и окажут лишь самое незначительное сопротивление.
Отправляясь поздравить ливанца с победой, Медес задушит его своими собственными руками. В официальной версии будет сказано о том, что тучный ливанец не вынес радости победы, которую отпраздновал чересчур обильным пиром.
Уничтожив царицу, визиря, Сехотепа и Сенанкха, Медес возложит на себя царский сан и объявит себя фараоном. Он будет диктовать свои законы всему Египту, а Провозвестник будет огнем и мечом насаждать в нем новую веру.
Медесу нужно будет также избавиться от этого пьяницы Жергу. А потом от этой истерички — жены, которая после последнего визита к ним в дом доктора Гуа спит, не просыпаясь. Что ж, по крайней мере, в доме спокойно!
Какие-то странные звуки на миг потревожили мечтания Медеса: приглушенный вскрик, хлопнувшая дверь, быстрые шаги… Но вот снова тишина…
Медес позвал слугу.
Ответа не последовало…
Он высунулся из окна и поглядел в сад, к котором вокруг пруда росли сикоморы…
Стражники! Повсюду стражники! Одни засели с луками в саду, а другие уже бегут по его дому! Слуги убраны, и путь им свободен!
Что делать? Бежать… Но как? Один выход — залезть на крышу.
В панике Медес бросился к лестнице. Он задыхался, спотыкался, но все же забрался наверх.
С трудом удерживая равновесие на краю крыши, Медес замер, не решаясь прыгать на другую сторону улицы…
— Сдавайся, — приказал ему чей-то знакомый голос. — Тебе от нас не уйти.
Медес напрягся, вспоминая, где он слышал этот голос…
— Собек?! Разве ты не… умер?
— С тобой кончено, Медес! Ты проиграл! Теперь тебе не поможет даже Провозвестник!
— Я не виновен! Я не знаю никакого Провозвестника, я…
В ужасе Медес замолчал. Он увидел, как загорелась его ладонь…
Потеряв равновесие, он рухнул с крыши и повис на металлических штырях, вбитых в стену ограды дома.
— «Жадному не иметь гробницы», — объявил визирь, процитировав слова мудрого Птах-Хотепа.
Следствию несказанно повезло: Медес тщательно все записывал — старая привычка ростовщика. Теперь его же свитки будут свидетельствовать против него. Позже из них Собек-Защитник узнает, что Медес выстроил «Быстрый» по поддельным документам, что он подкупал таможенников, занимался нелегальным коммерческим бизнесом с ливанцем, размещал необъявленные товары под именем Прекрасного Путника, использовал государственные корабли для доставки сведений террористам и даже отдал приказ переодетому стражнику убить Икера… Список злодеяний Медеса оказался чрезвычайно длинным…
А в самом конце записей Медес сделал приписку, которая, без сомнения, имела отношение к самому худшему:
«Одиннадцатого числа месяца хойяк — завершающая операция».
Месяц хойяк, день одиннадцатый (30 октября)
Мемфис
Три удара были нанесены суровой рукой по террористическому подполью…
— Пошли, — сказал Курчавый своим людям.
Как и каждый начальник отряда, он получил от ливанца приказ выступить еще до рассвета. Хозяйка дома, их сообщница, только что подала сигнал.
В то же самое время в разных концах города из глубоких подземелий стали выходить наружу воины Провозвестника. Они пробирались к намеченной заранее цели.
Начиналось покорение Мемфиса.
Вот это будет настоящее побоище! По городу потекут целые реки крови!
Все это радовало и пьянило Курчавого, который так любил убивать!
Он поднял приставную лестницу и стал подниматься первым. Но не успела его голова показаться над землей, как могучий удар свалил его снова в дыру, и он, кувыркаясь, полетел вниз, больно ударившись спиной о стену.