Мистериум
Шрифт:
Ночь была необычайно тихой. Вуди показалось, что он слышит, как движутся звезды, сжигая за собой световые годы, хотя на самом деле этот звук был вызван движением крови по капиллярам.
– Привет. – Голос Вуди звучал негромко и мягко, однако самец поднял рогатую голову и внимательно посмотрел на мальчика. Они долго смотрели друг на друга, а потом Вуди прошептал: – Я люблю тебя.
Он знал, что олени не испортят этот момент неуместными словами, пропасть между их видами гарантировала, что никто из них не поставит друг друга в неловкое положение.
И
Встав с постели, она прошлепала босыми ногами туда, где в стену был вмонтирован монитор «Крестрон». От ее прикосновения сенсорный экран засветился. Появилось меню, в котором Меган выбрала опцию «Камеры». Вокруг дома были установлены четырнадцать двухкамерных модулей. Одна камера такого модуля делала запись при дневном свете или включенном наружном освещении. Другая работала в инфракрасном диапазоне, когда, как сейчас, не было солнца и не горели фонари.
Система аудиовизуального наблюдения преобразовывала инфракрасные изображения в волны, длина которых приближалась к 555 нанометрам. Это соответствовало зеленой части спектра, к которой человеческий глаз был наиболее восприимчив. И тем не менее картинка на экране монитора не передавала деталей. Хотя Меган видела Вуди, сидевшего на верхней ступеньке и смотревшего в сторону леса, он был светло-зеленым силуэтом среди теней разных оттенков зеленого, похожим на лесного духа, которого любопытство привело к человеческому жилью.
При нем, конечно же, были тактический фонарь и сигнальный рожок. Вуди никогда не забывал брать их с собой.
При первых признаках опасности он нажмет кнопку клаксона и поспешит в дом. Меган не опасалась того, что Вуди может не распознать угрозу. Он боялся чужих людей и всего, что не входило в его привычный круг.
Пайнхейвен не был рассадником преступности. Даже эпидемия наркотиков, захлестнувшая страну, еще не добралась до этого тихого провинциального городка. Дом Меган стоял на самой окраине. В Пайнхейвене она родилась и выросла. Вернувшись сюда, она чувствовала себя в безопасности.
Конечно, то, что Вуди сейчас сидит один на заднем крыльце, не было идеальной ситуацией. Но ему уже одиннадцать. Он ценил независимость, доступную в его состоянии. Меган не могла круглосуточно находиться рядом с ним. Для них обоих было бы нехорошо, если бы она держала его на привязи страха, как на поводке.
Меган вернулась в кровать. Обычно ей требовалось полчаса, чтобы снова заснуть.
К изголовью кровати был прикреплен небольшой оружейный сейф. Ложась спать, Меган открывала его, чтобы держать оружие в пределах досягаемости, а вставая, закрывала. В сейфе хранился универсальный самозарядный 9-миллиметровый пистолет фирмы «Хеклер и Кох» с магазином на десять патронов.
Этот пистолет она купила через неделю после гибели Джейсона. Затем стала брать уроки стрельбы у бывшего полицейского, открывшего школу самообороны. Она и сейчас, три года спустя, регулярно упражнялась в стрельбе.
Лежа без сна в темноте, Меган задавалась вопросом: действительно ли она чувствует себя в безопасности, как утверждает?
По мнению Ли Шекета, юго-запад Юты – полное дерьмо. От Сидар-Сити до границы штата – шестьдесят миль по штатному шоссе 56. Суровый, освещенный бледной луной пейзаж. Он едет по местам, где ни одного кафетерия «Старбакс», ни одного суши-ресторана. Глушь, словно он находится в пустыне. Но Ли по-прежнему убежден, что ехать по третьестепенным дорогам безопаснее. Здесь меньше полиции, чем на федеральных трассах.
Однако по сравнению с юго-востоком Невады Юта кажется ему цветущим раем. Он едет по двухполосным дорогам округов Линкольн и Най. Вот где настоящая пустыня. Жгучее солнце поднимается здесь как предзнаменование надвигающегося термоядерного кошмара. От сонного городишки Кальенте до такой же дыры под названием Рейчел он проезжает восемьдесят миль по невадской глухомани. До следующего населенного пункта ехать еще пятьдесят четыре мили по совершенно пустой дороге. Она кажется Ли местом для харакири, куда выползают уставшие, отчаявшиеся гремучие змеи и ждут, когда колеса судьбы освободят их от удручающей скуки пустынной жизни.
Вдалеке, по обеим сторонам дороги, мелькают поселения вроде Хико и Эш-Спрингс. Туда ведут штатные и окружные дороги. А в места вроде Темпьюта или Адавена можно добраться только по грунтовым дорогам. Без десяти семь он останавливается на заправочной станции, к которой примыкает магазинчик, торгующий товарами первой необходимости. Позади стоит жилой дом. Заправка находится на перекрестке дорог, в нескольких милях от Уорм-Спрингса. Бензин в двух колонках стоит дороже обычного, его марка Ли незнакома. Светло-желтая штукатурка магазинчика облупилась. Его крыша покрыта голубой керамической плиткой.
От прежней жизни Шекета ничего не осталось, до его новой жизни с Меган в Калифорнии еще нужно доехать, а пока, с самого выезда из Сидар-Сити, он пребывал в паршивом настроении. Милю за милей этот эквивалент пустыни Мохаве высасывал из него последние капли человеческой доброты, те, что еще не успела высосать нескончаемая несправедливость, которую ему пришлось вытерпеть.
Заправочные колонки моложе нефти, из которой сделан залитый в них бензин, но они не принадлежат к поколению заправок, умеющих считывать данные кредитных карт. Он идет в магазин, предъявляет кассиру карту «Visa» на имя Натана Палмера и просит включить колонку.
Кассир наверняка является и владельцем заправки. Шекет возненавидел его с первого взгляда. Старый. Толстый. На нем брюки цвета хаки, которые держатся на подтяжках, белая футболка и соломенная шляпа с узкими полями. Весь этот наряд кажется сценическим костюмом, словно этот человек играет пустынного недотепу.
Шекет заливает бак, возвращается, чтобы подписать бланк оплаты и получить назад свою карту.
– Не правда ли, прекрасное утро? – говорит этот старый дурень.
– Жарит, как в духовке, – отвечает Шекет.