Мистерия убийства
Шрифт:
— Совсем как в деле братьев Менендез.
— Точно. Все в один голос утверждали, что Клод был правильным парнем. Что ещё?.. Да, на вашем месте я бы смотался в Медоулендз. Вполне вероятно, что его обитатели помнят семью Бодро. Тем временем я посажу кого-нибудь из своих людей сделать для вас подборку старых газет, освещавших этот процесс.
— А как нам найти этот самый Медоулендз? — поинтересовался Пинки.
— Где вы сейчас?
— В Морган-Сити. «Холидей-инн».
— Езжайте по мосту в Бервик, а затем ещё примерно… хм… примерно полмили. Медоулендз находится… хм… на Буковой улице. А может, на Дубовой. Одним словом,
В трубке послышались вопли. Мальдонадо прикрыл микрофон, но мы слышали, как он с кем-то говорит. Через некоторое время он вернулся к разговору с нами:
— Что-нибудь ещё?
— Семья Бодро всё ещё живёт там? — спросил я, чувствуя, как дрожит голос. Моё волнение было настолько заметно, что Пинки приподнял тёмные очки и внимательно посмотрел в мою сторону.
— Не думаю, — ответил Мальдонадо. — От семьи, насколько я знаю, ничего не осталось. Папа помер от яда. Мама скончалась ещё до этого. И… Один момент…
Его снова прервали.
— Похоже, ты и вправду занят, — заметил Пинки.
— Можем встретиться вечером, если хотите, — сказал Мальдонадо. — После того, как мы уложим ребёнка.
— Ужин за нами, — пообещал Пинки.
— Замётано, — ответил редактор.
Мы проехали по мосту Хью П. Лонга через довольно широкую реку под названием Ачафалья (Чафалайя, поправил меня Пинки) и через десять минут оказались в Медоулендзе. Несмотря на буколическое название поселения, в нём не оказалось ничего, даже отдалённо напоминавшего луговину. Жилой комплекс состоял из пары дюжин трейлеров, большинство которых, судя по их виду, пребывали здесь десятки лет. Часть трейлеров имели ограды из металлических цепей, и почти все они соединялись друг с другом деревянными тротуарами. Некоторые дома на колёсах стояли на отшибе. Они выглядели гораздо свежее остальных: их окружали ограды из штакетника, за которыми были разбиты цветочные клумбы.
Дорожный знак с идущими рука об руку детишками приказывал снизить скорость до пяти миль в час. Знак имел пулевые пробоины. Большая часть попаданий приходилась на детские силуэты. Перед многими трейлерами стояли большие мусорные баки, переполненные настолько, что их крышки не опускались. Грязные площадки перед домами были забиты стульями, используемыми в качестве сидений бочками, детскими велосипедами, разнообразными игрушками и старыми автомобильными покрышками. Рядом с каждым трейлером был запаркован автомобиль, а то и два. Большинство машин были пикапами.
Пинки притормозил рядом со свежевыкрашенным трейлером под номером 14. Сверкающий «БМВ» на этой пыльной, убогой улице выглядел космическим кораблём инопланетян.
Глава 34
Я постучал в дверь. На веранде соседнего трейлера подняла голову седая женщина с пластиковыми бигуди в волосах — подобные штуковины я видел лишь в старых телевизионных шоу.
— Их нет дома, — крикнула она. — Может, я вам смогу помочь?
— Мы ищем… — начал было я, но Пинки не дал мне продолжить.
— Как поживаете, мэм? — поинтересовался он.
— Если вы что-нибудь продаёте, любовь моя, то знайте, дорогуша, — у меня и цента днём с огнём не сыскать. Но зато у меня уйма свободного времени, и вы можете, если хотите, попрактиковаться.
— Мы ничего не продаём, — сказал Пинки. — Мы…
— Прошу прощения, но
Я, оскорбившись, решил было выступить с гневной отповедью, но Пинки только расхохотался:
— Тонко подмечено. Я — альбинос. Перед вашим жильём, мэм, стоит генетический курьёз, если вы позволите мне так выразиться. Я знаю, что мой вид многих выбивает из колеи и они забывают о приличных манерах. Так всегда бывает, когда люди видят перед собой личность с ярко выраженными физическими отклонениями от нормы. Я считаю это проявлением своего рода расизма. Но с другой стороны, кто осмелится сказать, что в нашей Луизиане стыдно быть чрезмерно белым? — закончил он с улыбкой.
— Я хочу спросить, если позволите, — сказала женщина. — Легко ли вы обгораете на солнце?
— Это одна из самых серьёзных проблем, с которыми мне приходится сталкиваться.
— Я спрашиваю, потому что сама — светлокожая блондинка и мгновенно сгораю. Лью на себя крем от загара вёдрами. Но почему бы вам с приятелем не подняться сюда, чтобы скрыться от солнца и рассказать, что привело вас в Медоулендз?
Мы поднялись и оказались на рахитичной дощатой площадке. Потолок держался на сложенных из шлакоблоков столбах. Вся меблировка веранды состояла из нескольких складных металлических стульев и плетённого из прутьев кофейного столика, весьма древнего на вид. На столике находились пепельница и пластмассовая коробочка с маникюрными принадлежностями. Оказывается, дама занималась педикюром, и её ступни были закреплены в каком-то неизвестном мне приспособлении, а между пальцами с ярко-красными ногтями торчали валики из пенопласта.
— Меня зовут Пинки Штрайбер, а это — Алекс Каллахан, — представил нас Пинки, протягивая руку.
— Простите, дорогуша, — продемонстрировала женщина свои руки с растопыренными пальцами, дабы мы могли увидеть только что выкрашенные ногти, — но я ещё не просохла. Меня зовут Дора Гэррети, — назвалась она и, повернувшись ко мне, сказала: — А вас я видела по телевизору. Верно? — Её лицо вдруг омрачилось, и она воскликнула: — Великий Боже! Ведь вы — их папа. Папа тех двух крошек. Бедняжка. О Господи!
— Мы думаем, что мальчиков похитил Байрон Бодро.
Дора поднесла руки к губам, и её ярко-красные ногти вдруг показались мне каплями крови на фоне снега.
— О Боже… — прошептала она.
Я, увы, хорошо знал чувства, искривившие в горькой гримасе её лицо и заставившие крепко сжать губы.
— Этот мальчишка, — процедила она, закурив сигарету и выпустив длинную струю дыма, — был рождён порочным. Порочным до мозга костей.
— Вы знаете, где он сейчас? Где его родственники?
— Простите, мой сладкий, но в этом я не смогу вам помочь. Я не видела его с той минуты, когда парня увезли. Его старики умерли. Я даже не знала, что его выпустили из лечебницы. Когда это случилось?
— В девяносто шестом.
— Что же, остаётся только радоваться, что он сюда не вернулся.
— А люди, которые живут в их доме? Может, это родственники семейства Бодро?
— Нет. Клод и Мэри не были владельцами трейлера. Они его арендовали. После них там сменилось несколько жильцов.
— Знаете, что мне пришло в голову? — обратился ко мне Пинки. — Должны существовать документы. Клод наверняка владел какой-то собственностью, кем-то унаследованной. Надо будет это проверить. Напомните мне при случае.