Мистическая Москва. Башня Якова Брюса
Шрифт:
Наконец, город замер. Ни машин, ни пешеходов. Небо затянулось черными тучами. Единственным источником освещения был одинокий фонарь. Остальные почему-то не горели.
Вдруг стало страшно. Непонятно почему. Саша никогда не считал себя трусом. Ему казалось, что в этой жизни ему уже нечего бояться, но этой ночью он чувствовал, как трясутся его поджилки. Видимо, Люде тоже было немного не по себе. Она прижалась к Александру и тихонько вздрагивала, если откуда-то раздавался странный звук или металась неясная тень. Он крепко стиснул ее в объятиях, и страх немного отпустил его.
Скоро и слух и зрение обострились так, что Саша мог различить голубей, рассевшихся на темных фонарных столбах, да тихий шелест опавших листьев. Иван замерз и принялся прыгать то на одной ноге, то на другой. Яков нетерпеливо поглядывал на Сашу, видимо, пытаясь понять, как долго они будут тут торчать.
Нервы были напряжены до предела. Теперь призраки мерещились Саше за каждым деревом. Он даже был готов посмеяться над собой за недавние мысли о том, что призраков нет, не существует. Как же их нет, если сейчас на них ринется целая толпа заблудших душ и… Дальше он даже боялся подумать. Что обычно призраки делают с людьми? Кого-то не трогают, а из некоторых выпивают всю энергию, оставляя на месте своего пребывания обездвиженное тело.
Он вздрогнул и тут же принялся ругать себя. Откуда такие дикие мысли? Он живет в двадцать первом веке. Призраки, даже если они и есть, наверняка где-то прячутся. Зачем им лишний раз встречаться с людьми? И потом, все эти всепроникающие волны мобильной связи давно выселили бедняжек в сельскую местность, подальше от цивилизации. Во всяком случае, он где-то об этом читал. А люди врать не будут.
Немного приободрившись, он еще сильнее прижал Люду к себе, но она вдруг напряглась и вцепилась в его руку.
– Слышишь? – шепотом спросила она.
– Что? – откликнулся Саша, чувствуя, как страх снова залезает в его сердце.
– Скрип. Как будто колеса забыли смазать.
– Какие колеса?
– Откуда я знаю? Слушай!
Саша прислушался, но, кроме шелеста листьев, ничего различить не смог. Примерно с минуту он стоял, не дыша, и только хотел было сказать, что Людмила, видимо, ошиблась, как до его слуха и правда донесся странный скрип. Так скрипели колеса у коляски пьяницы Борьки, который собирал в нее пустые бутылки. Тогда Саша был совсем маленький и жил вместе с бабушкой. Борька мало заботился о своем транспортном средстве, поэтому ни разу не смазывал натужно скрипящие колеса. При езде они издавали противный скрежет, так что Саша всегда просыпался. Особенно если было лето, и окна день и ночь оставались распахнутыми.
В животе мигом похолодело, а ноги отказывались двигаться.
– Что это, а? – испуганно прошептал Яков, до ушей которого также донеслись странные звуки.
– Вы же не хотите сказать, что это тележка старца, – судорожно сглотнув, произнес Иван.
– Да замолчите вы, – шикнул на них Андрей. – Стойте тихо.
Держался он бодро, но Саше было видно, как от его лица отхлынула кровь. Скрип приближался, он доносился прямо с площади. Правда, источник этого скрипа по-прежнему был неясен. Вполне могло оказаться, что это какой-нибудь одинокий прохожий, типа Борьки, собирает пустые бутылки. Однако что-то Саше мешало поверить в эту версию.
Между тем скрип медленно, но верно приближался.
– Мы должны зайти за угол, – вдруг сказал Иван. – Похоже, звуки раздаются немного в стороне.
– Ты так считаешь? – опасливо поинтересовался Яков.
– Да, послушай сам.
Некоторое время мужчины прислушивались. Похоже, Иван был прав. Звук раздавался откуда-то справа и больше не приближался. Вероятно, нечто, издающее скрип, двигалось параллельно тому месту, где они находились.
Иван первым сделал несколько шагов и заглянул за угол. Внезапно он замер и издал тихий вздох, больше похожий на всхлип. Странно, но страх мигом пропал. Появился только жгучий интерес, и Саша быстро обогнул угол метро. Он вытянул шею и стал всматриваться туда, откуда раздавался скрип.
Некоторое время его глаза привыкали к темноте, а потом вдруг различили некое движение. Как будто какой-то человек невысокого роста неторопливо шел по площади, толкая перед собой что-то большое и явно тяжелое.
– Вы видите? – прошептал Иван, вцепившись в Сашину руку.
– Вижу, – сквозь зубы ответил он.
– Как вы считаете, что это?
– Подождите с выводами. Смотрите лучше.
– Черт! – раздался изумленный возглас Андрея. – Посмотрите, это же… – он не договорил, потому что одинокий прохожий вошел в круг света, образованный фонарем, и всем стало видно, что это старичок или кто-то очень на него похожий. Длинные патлатые волосы, небрежно свисающие на плечи, бородка клинышком, мешковатая одежда. Впереди себя он толкал нечто похожее на тачку, но значительно больших размеров, чем та, которую используют на дачах для земляных работ.
– Мамочка! – судорожно произнесла Люда, оказавшаяся за спиной Саши. – Вы видите то же, что и я?
– Это же… Это старец из нашей легенды, – как-то по бабьи взвизгнул Яков.
– Тише! – шикнул на него Саша, но старец даже не отреагировал на шум.
Казалось, ему не было никакого дела до того, что происходит вокруг. Он по-прежнему продолжал свой путь, толкая тяжелую тачку и глядя куда-то вверх.
– Наверное, он разыскивает свою башню, – снова прошептал Яков. – Ходит, ищет, а ее нет.
– Да заткнешься ты или нет? – тихо рявкнул Андрей. – Сейчас он тебя услышит и тогда…
– Что тогда? – испуганно спросил тот.
– Увидишь! Ты же слышал легенду – со старцем лучше не шутить.
– Ты думаешь, он захочет нам отомстить?!
– Все может быть. Хотя для меня это будет очень даже неплохо. Иди! Покажись ему на глаза. Глядишь, на одного претендента на клад станет меньше.
– Я хочу узнать, кто это, – решительно произнес Иван и сделал несколько шагов по направлению к площади.
Старец вышел из света фонаря и стал удаляться. Скрип становился все тише и тише. Теперь им был виден только силуэт, с трудом передвигающийся в темноте.
– Надо его догнать!
Иван выбежал к дороге и остановился, оглядываясь, нет ли машин. Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы пересечь проезжую часть. Саша неуверенно направился за ним. Ему было не по себе. С одной стороны, он все время думал о том, что каждого, кто не понравится Брюсу, ждет смерть. С другой – он не являлся его наследником, а значит, ему не грозит кара за неверные действия.