Мистические истории из красной папки
Шрифт:
От Фурова до конечного пункта его путешествия — городка Борска — предстояло ехать еще тридцать километров. Однако первая электричка уходила лишь в шесть утра.
Крохотный зал ожидания был переполнен. Поздние пассажиры дремали даже на подоконниках.
Дубровин вышел на площадь и огляделся. Ни одной машины! Что же делать?
Тут ему вспомнилось, что сбоку от вокзала расположен уютный скверик со скамейками. В эту теплую летнюю ночь там вполне можно было скоротать несколько томительных часов. Притом Дубровин, если честно,
Увы, скверик был огорожен глухим забором. Однако две крайние доски легко раздвинулись. Проникнув внутрь, Дубровин увидел штабели бетонных плит и кучи разрытой земли. Но скверик за ними сохранился почти в неприкосновенности. Дубровин удобно расположился на скамейке: ну вот, теперь можно передохнуть. Но откуда эта неуемная тревога, которая всё усиливается?
Он огляделся. Невдалеке на бетонном постаменте стоял старый паровоз. По правую руку замер в напряженной позе гипсовый горнист. Когда-то была мода на подобные скульптуры, у которых почему-то быстро отваливались локти, носы и прочие выступающие детали. Но этот горнист выглядел вполне сносно. Чуть дальше из земли поднимались резные деревянные фигурки-бревнышки. Одна из них изображала усатого витязя в остроконечном шлеме, опирающегося на обоюдоострый меч. Вторая — чародея с длинной бородой.
У Дубровина возникло странное ощущение, что фигуры пристально наблюдают за ним. Наваждение… Нет, с ним и вправду творилось что-то неладное. Не лучше ли попытаться вздремнуть? Он закрыл глаза.
Легкий шум заставил его встрепенуться.
Перед ним стоял Гипсовый Горнист.
— Вставай! — строго сказал Горнист. — Труба зовет!
— И свет далекой звезды! — поддакнул Чародей, оказавшийся рядом.
— Небылица в лицах, небывальщина, небывальщина да неслыхальщина, — речитативом произнес Витязь, винтом выкручиваясь из земли.
Как позже припоминал Дубровин, он не испытывал ни удивления, ни страха. Всё происходящее казалось естественным.
— Мы пришли сообщить тебе, что твоя мама умирает, — возвестил Чародей. — В эти минуты она думает о тебе. Ее мысли кружат у твоей головы, но ты не впускаешь их в сердце.
— Отчего же она не постучит к соседке, тете Лиде? Та вызовет «скорую» — пролепетал Дубровин, сразу и безоговорочно поверив необычным собеседникам.
— Она не в силах постучать, — ответил Чародей. — У нее, как и у тебя, в запасе всего полчаса.
Дубровин пружинисто вскочил на ноги:
— За полчаса не успеть!
— Успеем, — сказал Горнист. — Садись! — И добавил: — На паровоз!
Тут Дубровин заметил, что из трубы старого локомотива валит дым, а сам он пыхтит, как живое существо.
В какую-то минуту вся необычная компания оказалась в кабине.
Витязь выхватил меч и принялся молниеносно вращать им в воздухе.
— Что он делает? — спросил
— Отгоняет посланцев тьмы, — пояснил Чародей. — Иначе мы не сможем покинуть Фуров.
Но вот Витязь опустил меч.
— Путь открыт! — Горнист поднес к гипсовым губам горн и заиграл.
Паровоз вдруг оказался на рельсах и помчался вперед. Скорость бешено нарастал. Вот и ветка на Борск. Искры летели вокруг, рассекая тьму ночи.
Впереди показался движущийся яркий огонек. Дубровин сообразил, что это встречный, и тут же вспомнил, что на Борск ведет единственная колея.
— Эй! — крикнул он. — Мы столкнемся!
— Не суетись! — молвил Чародей. — Звезды нынче расположились благоприятно.
До столкновения оставались считанные секунды.
Р-раз! Они сошлись!
Свистел ветер, вздымая травинки и листья, стучали колеса — и только! Старый паровоз свободно проникал сквозь рефрижераторы и цистерны, как будто те были из воздуха.
— Колдовство? — смахнул со лба холодный пот Дубровин.
— Чистая физика! — рассмеялся Чародей. — Просто вы, смертные, еще не познали ее основополагающих законов.
Грохочущий товарняк остался позади. А может, его и не было? Дубровин выглянул в окошко. Состав, освещенный луной, мчался, как ни в чем не бывало, в сторону Фурова.
— Вперед! — повторил Горнист, зорко вглядываясь в даль. — Только вперед!
Витязь задумчиво поглаживал усы. Чародей дирижировал топкой. Паровоз несся, словно стелясь над рельсами.
Из-за очередного поворота показалась россыпь огней. Борск!
— Показывай дорогу!
— А рельсы?
— Неважно!
И вот уже паровоз несется по спящему Борску.
Кирпичная двухэтажка, в которой прошло детство Дубровина…
— Здесь…
Паровоз мягко остановился у штакетника.
— Пойдем вместе, — объявил Чародей. — Мы должны быть уверены, что не опоздали.
Площадка второго этажа. Но ведь дверь, наверняка, заперта изнутри на ключ и стальную задвижку, в отчаянии сообразил Дубровин.
— Погоди… — Чародей мягко отстранил его. — Против замков и запоров есть хорошее заклинание… — Он огладил свою бороду и что-то прошептал. Дверь распахнулась сама.
Дубровин вихрем ворвался в комнату.
Мама недвижно лежала на диване, ее глаза были закрыты. На полу валялись какие-то таблетки.
Чародей взял ее левую руку и принялся водить по ее ладони своим сухим пальцем.
— Успели в самый раз, — прошептал он. — Теперь я спокоен за нее.
Дыхание матери стало ровнее. С улицы донеслись звуки горна.
— Труба зовет, — усмехнулся Чародей. — Ну, нам пора. Собственно, дело сделано. Твоя мама будет жить еще долго. Но сейчас ей нужен отдых. Я погрузил ее в целебный сон. Думаю, после всех треволнений сегодняшней ночи выспаться следует и тебе. Иди в соседнюю комнату, ложись и не думай ни о чем плохом, — он выставил вперед сухие ручонки.