Мистификация

Соболева Ульяна

Закивала быстро головой, не справляясь с испугом, от которого ее подбородок дрожал, и она, цепляясь своим высоченным каблуком за одно из платьев, которое упало на пол, рухнула на колени.

– Считаю до трех!

Она силилась подняться, но ей это никак не удавалось, тогда она начала отползать в сторону двери, а ее кавалер убежал еще раньше, даже не стремясь помочь своей пассии.

– Андрей… это невыносимо… Ты же видишь. Сколько еще людей придется убить, чтобы скрыть нашу грязную тайну… Ты каждый раз будешь вот так вот устранять свидетелей? Нельзя нам… понимаешь? Уходи, прошу тебя. Перестань меня мучить… Не могу так больше, не могу… понимаешь? – и после каждой фразы всхлип, бьет словами, как плетью. Хлестко. Рассекая кожу. Оставляя после себя кровавые отметины и шрамы. Только я не слышу. Не хочу слышать. Ни одного слова. Нужно будет – убью. Каждого. Голыми руками. Пусть не сомневается.

– Александра… я буду ждать тебя... юго-восток от торгового центра «Квартал»… Ты должна выйти на….

И опять договорить не смог, потому что в коридоре послышался невыносимый гул. Так, словно сюда бежит толпа людей. Крики, возгласы, топот, шум, гам…

– Граф, я не знаю, как, но за кулисы фанаты ее прорвались. Тут подростков пара десятков. Мы не можем устроить сейчас бойню. И мне по рации передали, что ахмедовские шакалы уже к центральному ходу подходят. Андрей… это реально отбой! Если не уйдем сейчас – сам понимаешь. Нас слишком мало…

– Твою мать, Русый! Я должен забрать ее отсюда. Сейчас!

Как же я проклинал себя сейчас. Самыми жуткими проклятиями, что мы пришли сюда в таком составе. Не как обычно. Потому что по-тихому должны были сработать. Внимания не привлекая. Разговор с ней, инструкции передать и все, каждый шаг просчитан был. И опять срыв! В самый последний момент. Все наперекосяк. Бл… Да за что же ты меня так ненавидишь… Не знаю, к кому обращался. То ли к Богу, то ли к Дьяволу… За что издеваешься надо мной, сука. Дотронуться даешь, и отнимаешь, тварь ты такая. Только хрен отдам. Что там тебе нужно? Ты, проклятый кукловод! Что тебе нужно? Душа? Чья? Моя? ЕЕ? Забирай… забирай, бл*** и тащи в свой ад… Мы потом за все ответим. На костре твоем поджариваться будем за эту возможность. Каждый день всю твою гребаную вечность.

Толпа приближалась, и я, мать его, понимал, что Русый прав. Это дети. Сколько им? Пятнадцать? Шестнадцать? Моя дочь их возраста. Засыпались в эту комнатушку, моментально занимая собой пространство, шумят, визжат, щелкают камерами смартфонов и суют своей любимой Лексе блокноты для автографа. Расталкивая всех на своем пути, как лавина… С каким-то первобытным восторгом, неподдельным восхищением и неконтролируемым экстазом, когда тебе вдруг решили дотронуться до своей мечты. А она… Она быстро утирает слезы, рисует на лице новую улыбку и позирует… а ее глаза опять кричат мне, только в этот раз «прости»!

Выходил оттуда, не чувствуя земли под ногами. Действовал на автомате, покидая помещение через аварийный выход, который завален до этого был. Все четко, быстро, так, будто каждый шаг отрепетирован был, только внутри – глыба каменная, потому что все сорвалось. Я планировал выходить отсюда совсем с другими эмоциями. Вместо предвкушения – горький привкус разочарования. Едкий. Разъедающий. Выбивающий из сил. И тревога. За нее. Именно поэтому оставил, хоть все нутро против этого протестовало. Если Ахмед, тварь, узнает, что я был здесь, он ее больше за порог не выпустит. Слишком многое на кону. А я должен был вырвать у судьбы еще один шанс. Выход найти. И я найду. Обязательно. Быстрее, чем она думает.

Почти до машины дошли быстрым шагом, как у меня сотовый зазвонил. Из дома звонят. По мелочам не посмели бы беспокоить, и от этой мысли внутренности в комок сжались. Нажал на кнопку, чтоб звонок принять и услышал, как тараторит горничная.

– Андрей Савельевич, - голос дрожит, а мне кажется, у меня перед глазами вдруг потемнело, - приезжайте поскорее, прошу вас!

– Говори! Случилось что?

– Ваша дочь… Она в ванной закрылась. Кричит, что руки на себя наложит, если ее сейчас же из дома не выпустят…

ГЛАВА 5. Лекса

– Шлюха! Подстилка графская!

По щекам наотмашь бьет, а я смотрю на него и плюнуть хочу, прям в глаза. Но вместо этого пальцы в кулаки сжала и подбородок вздернула. Пусть бьет. От меня он покорности не дождется. Я его не боюсь. И никогда не боялась. Ничего он мне не сделает. Некем потом гордиться будет и самолюбованием заниматься. За это и лупит сейчас, потому что перестала его зеркалом быть. Оказалась кривым отражением чего-то иного, того, чего он сам видеть не хотел.

– Что смотришь? Как связалась с ним? Я же с тебя глаз не спускал. Кто провел его сюда?

– Никто. Андрей сам прошел. Охрана у тебя такая, папа-а-а.

И еще одна пощечина. Так, что в глазах потемнело.

– Дерзишь мне? Андрей, значит? Сучка паршивая, неблагодарная.

За шкирку схватил и к себе дернул, а я губы скривила и с ненавистью в его лицо смотрю. Так, чтобы каждой порой ее почувствовал. Пусть знает, что ненавижу. Пусть в воздухе ощущает.

– Ты дура, Лекса? Малолетняя идиотка! Думаешь, ты ему нужна? Думаешь, ради тебя приходил? Он мне отомстить хочет! Мне! Через тебя! Подбирается. Удары наносит. Даже сейчас то, что я тебе говорю, уже триумф для него! А ты настолько тупая! Как твоя мать, подстилка русская. И ты такая же. Шлюха и шваль. Кто между ног погладил, к тому и ластишься! Отвечай, кто из наших помогал?

– Никто мне не помогал. Графу не нужны помощники. Он меня у тебя из-под носа уже выкрал один раз и второй раз выкрадет.

Отец прищурился, долго мне в глаза смотрел, а потом за волосы схватил и потащил за собой.

– Никто, говоришь? Значит, все ублюдки никчемные. Твари бесполезные. Значит, всех и казню. При тебе!

По лестнице вниз спустил и во двор вытолкал с такой силой, что я на колени упала и пару метров по плитке мраморной проехалась. Пистолет из-за пояса достал и затвор дернул.

– Никто, значит. Рустам, веди сюда всех. Всех ублюдков, которые дочь мою охраняли на концерте этом долбаном.

– Папа, не надо!

Вскочила, за руку его схватила, а он меня отшвырнул назад, да так, что по земле покатилась. Смотрю, как нескольких парней притащили во двор. Всех их знала лично. Годами меня охраняли. Семьи их знала. Неужели убивать их будет? Они же на улице стояли.

– Кто? Лекса, кто из них провел Графа в гримерку?!

– Я не знаю-ю-ю-ю.

– Может, этот? – направил пистолет и выстрелил. Я закричала, закрывая уши руками.