Мистика древних курганов
Шрифт:
В квартире своего давнего друга Володи Дроздовского — коллекционера и страстного поклонника археологии из приднестровского города Днестровска — неожиданно увидел совершенно целую римскую амфору II века нашей эры. Он пояснил, что подарили знакомые, которые случайно нашли ее у себя на приусадебном участке. На мою просьбу узнать о находке подробнее и сообщить местонахождение, он ответил, что все уже выяснил, но показать, где она найдена, не может. Оказалось, что при рытье погреба обвалилась стенка ямы и на глубине более двух метров хозяева увидели более десятка совершенно целых амфор, вертикально стоявших в ряд. Недолго думая, они взяли две из них себе на память, а остальные… разбили! При этом запретили кому-либо рассказывать о находке, а вскоре забрали у Володи и свой подарок. Они даже не догадывались, что наткнулись на богатое сарматское захоронение, вход в которое и закрывали импортные сосуды для вина. Прокопай дальше, они могли бы проникнуть в катакомбу и обнаружить еще массу находок. А может быть, прокопали и обнаружили? Поэтому и молчат?..
В одной из украинских газет случайно наткнулся на небольшую заметку, в которой сообщалось: «В небольшом городишке в Хмельницкой области, который так и называется — Городок, в местном дачном поселке, расположенном на месте одного из трипольских поселений, при закладке фундамента дачного домика были обнаружены целые залежи расписной посуды. Многие сосуды были абсолютно целыми. Находке тут же нашли применение. Все было разбито вдребезги, а черепками… вымостили участок грунтовой дороги возле дачи — чтобы грязь не месить. И это при том, что стоимость самого невзрачного трипольского расписного горшочка на черном рынке археологии как минимум долларов пятьдесят». Сразу же вспомнилась аналогичная история.
Триполье — известная и богатейшая земледельческая культура медно-каменного века — выделяется не только своей прекрасной керамикой, но и другими многочисленными и замечательными находками. В 2002 году мне довелось исследовать поселение этого времени у старинного села Рашков на Среднем Днестре. В селе я неоднократно слышал рассказ о том, что при строительстве одного из домов было случайно найдено множество древних сосудов. Так случилось, что наша база оказалась по соседству с этим домом, и я встретился с его хозяином. Сравнительно молодой мужчина подтвердил услышанную информацию. Он лаконично рассказал, как несколько лет назад при строительстве фундамента под новый дом экскаватор неожиданно начал выворачивать из земли десятки совершенно целых сосудов. Когда я показал ему наши находки, он подтвердил, что точно такие же сосуды находились под его домом. Сколько их было, он затруднился ответить: «Я не считал, но приблизительно сотни две-три, может быть, больше…» На вопрос, что же он сделал с находками, услышал: «Собрали, загрузили два самосвала и вывезли на свалку в овраг».
Правда, соседи добавили, что хозяин с малолетними детьми предварительно разбивал керамику, надеясь обнаружить спрятанные там сокровища. Значит, понимал, что это древние сосуды, и даже надеялся найти в них ценности. Однако он даже не подумал сохранить хотя бы один из них на память или сообщить о находке в местную школу, где, кстати, имеется небольшой музей. Он просто выбросил их за ненадобностью. Как оценить это поведение? В пустых глазах нашего временного соседа не было никаких эмоций — совершенно равнодушно он рассказывал о находке, не особенно уточняя детали и нисколько не задумываясь о том, на что же случайно наткнулся. Уж эти вопросы его совершенно не волновали! Хотелось бы знать, что может зажечь хоть какую-то искорку в его оловянных глазах? «Где ты учился и кто тебя воспитывал?» — только и сумел ему сказать на прощание. Подобное равнодушие не столько возмущает, сколько уже пугает — таких людей, к сожалению, становится все больше.
А ведь эта находка могла бы стать подлинным научным открытием. Возможно, здесь была какая-то керамическая мастерская, а может быть, здесь находился один из могильников трипольской культуры, которые безуспешно ищут археологи вот уже более ста лет? Догадка выглядит вполне допустимой, если учесть, что сосуды находились на глубине нескольких метров — их нашли при рытье подвала. Хозяину достаточно было лишь сообщить куда-нибудь о своей находке, и, возможно, произошла бы громкая научная сенсация. Но ему это оказалось совсем не нужным… Правильно говорят: «Бойся равнодушных!» Я бы еще добавил: «И тупых!»
Аз, буки и веди страшат, как медведи.
Думаю, что эта русская поговорка касается не учеников, постигающих азы алфавита, а армию чиновников, которые как огня боятся кардинальных и зачастую простейших решений. Они до сих пор не осознали, что, помимо прочих, мы обладаем колоссальными ценностями, которые достались нам случайно, в силу географического положения и особенностей исторического процесса. Это многочисленные археологические памятники, которые, как ни странно, имеют и свое материальное выражение. Воспитанные на ценностях социалистического общества, мы длительное время не подозревали, что даже земля, на которой растут леса, выращивают урожай, строят города и дороги, земля, на которой возведены и старятся курганы, также имеет цену, причем очень высокую. Неуклюже перестраивая экономику и пытаясь возродить духовную жизнь, мы все же пришли к выводу, по которому живет весь мир: земля — это деньги, а в природе не существует бесплатных вещей. В каждую из них вложен труд, поэтому согласно законам экономики даже самый грубый лепной горшок или невыразительное кремневое изделие, отличить которое от обыкновенного камня может лишь специалист, имеют свою определенную цену.
Что же тогда говорить об остатках материальной культуры различных народов, открытых в результате работы археологов? Ценность любой археологической находки или произведения искусства в силу своей исторической и художественной значимости неизмеримо выше большинства современных, поэтому с годами она лишь возрастает. Как ее определить — сказать сложно. Для этого существует целая система экспертных комиссий, аукционов и «черных рынков». Но мы все еще не можем точно подсчитать, какие материальные ценности открывают ученые и какие огромные суммы законсервированы в музейных запасниках.
Перед археологами и музейными работниками уже давно стоит задача хотя бы приблизительной материальной оценки различных археологических источников. Во многих странах, например в Италии, имеются целые министерства по охране культурных ценностей. У нас же до сих пор не налажен их учет. Сами не знаем, что имеем. Что имеем, не помним… А ведь, проанализировав опыт музеев других стран и изучив каталоги крупных аукционов, можно было установить хотя бы примерную стоимость той или иной археологической коллекции. Может быть, после этого мы будем более осторожно подходить к оценке земли и возможности ее продажи, если в ней имеется тот или иной древний памятник.
По недавно озвученным данным, в настоящее время в музеях России хранится порядка 470 миллионов единиц хранения. Из них значительную часть, если не большинство, составляют археологические раритеты, в том числе и курганные древности. Если каждый из них оценить хотя бы в один рубль, то уже получится огромная сумма. Если же дать их оценку аукционными ставками, то окажется, что в фондах наших музеев законсервированы миллиарды не только рублей, но и твердой валюты. И это не преувеличение. Приведу лишь один пример. В конце 60-х годов XX века мой научный руководитель, талантливый археолог Валерий Сергеевич Титов, в качестве консультанта сопровождал выставку «Археология СССР» в странах Западной Европы. По его словам, только за один расписной сосуд медно-каменного века в Италии предлагали десятки тысяч долларов. А такие находки у нас не единичны.
О том, что власть все же понимает, какие потенциальные резервы содержат музейные собрания, свидетельствует печальный отечественный опыт. Чтобы заработать валюту на социалистическое строительство, большевики в 20—30-х годах прошлого столетия провели распродажу части музейных и частных собраний. При этом была придумана некая «музейная теория»: мол, в отличие от буржуазных, пролетарские музеи нужны не для собирания ценностей, а для просветительской и школьной работы. Поэтому «массам» достаточно продемонстрировать десяток картин Рембрандта, а остальные можно реализовать. Где теперь купленные тогда тракторы, станки и машины? А проданные за бесценок шедевры до сих пор украшают различные музеи и частные собрания мира. Не приходится говорить и о том, что их цена за это время только возросла. История с возвращением шедевров Фаберже — лишнее тому подтверждение.