Мистика сновидений
Шрифт:
Этот проход напомнил ему о случае, когда он был помоложе, а ему понадобилось перейти ручей в устьевой его части. Поскольку дело было ранней весной, когда реки уже начинали вскрываться, то и здесь ручей в устье уже вскрылся от прибывающей воды и само устье ручья представляло собой ледяное крошево вперемежку с небольшими льдинами. Было и страшновато, и азартно… Он вступил на льдину и стал переходить с одной на другую, помогая себе палкой-шестом от подобранного якутского посоха – харея, которым они погоняют своих оленей, когда передвигаются на нартах. Льдины покачивались и нужно было не мешкать переступая
Риск, конечно, дело благородное, но порой и просто глупое!
Слева в отдалении темнел толи лес, толи что, какая-то темная масса, похожая на лесную чащобу, справа широкое заснеженное пространство. Впереди вдалеке виднелась толи опушка леса, толи залесенный берег.
В воздухе стояла морозная безмолвная тишина и только снег слегка похрустывал под ногами.
Они были в светлых легких комбинезонах-скафандрах с пластиковым (?) шлемом и прозрачной полусферой впереди. Внутри комбинезона было тепло, несмотря на ледяной холод снаружи. Стояла зима: холодная, лютая, злая…
Они, как сталкеры, потихоньку осторожно продвигались по проложенному следу вперед к противоположному берегу, и прошли совсем немного, оставалось еще километра два-три, как вдруг он заметил, что она идет не за ним, а метрах в 10–15 слева…
Это было грубейшее нарушение правил поведения в этой местности. Это было очень опасно, но на ее счастье она, видимо, еше не вошла в опасную зону и под ногами у них еще была твердая земля… Но рисковать ни в коем случае не стоило.
– Стоп! Иди ко мне! – скомандовал он.
Она несколько мгновений стояла в странной задумчивости, как бы в сонном оцепенении, в некоем гипнотическом состоянии, но от окрика очнулась.
Зона пропустила ее, не тронула. Бог миловал!
Он посмотрел вдаль все еще надеясь пройти это ледяное поле, но противоположный берег начал скрываться в странно-быстро наступающих сумерках. На небе ни отсветов, ни звездочки. Он перевел взгляд на цепочку следов, но и они тоже стали тускнеть и расплываться в наступающей темноте. Толи они замешкались с выходом, толи это были причуды местной природы. Зона есть зона…
«Нет, не успеть. Надо возвращаться», – подумал он про себя. Нет смысла идти вперед в наступающей мгле.
– Давай назад! По своим следам!
Он повернулся. В окне покинутой избушки гостеприимно горел свет и оно ярко, призывно и маняще светилось в наступающей темноте. Избушка была построена под стать окружающей местности – бревенчатая с двускатной крышей. Такие избушки ставят охотники-промысловики, одна за другой, на расстоянии одного перехода на лыжах, нартах, или мотосанях.
Они быстро дошагали до избушки и вошли внутрь. В жилище было тепло. Они скинули комбинезоны. Она подошла к высокому вместительному холодильнику и открыла дверцу. Шкаф был забит продуктами, скорее полуфабрикатами. А он опустился в кресло у стола, стоящего посреди комнаты. Он расслабился и почувствовал как медленно спадает внутреннее напряжение…
Рядом
«Маршрут можно повторить и завтра», – подумал он.
Лучше иногда, а то и порой, и вернуться! Во избежании беды или какого-нибудь иного происшествия! Да хранит нас Бог от несчастных случаев!
2020 г.
= = = = = = = = = =
4. СОН В ЗИМНЮЮ НОЧЬ
(НЕПОНЯТНЫЕ СЛОИ)
В этот сезон в поле я вылетел рано. Стоял, видимо, апрель и заснеженные снеговые обрывы четвертичных суглинков на солнечной стороне береговых обрывов уже начали прогреваться, оттаивать и снеговой покров с них начинал сходить.
Изучение этих отложений не стояло основной задачей моей работы, но я пользовался им, чтобы оправдать полученные задания, используя для работ сплавные маршруты по речкам на резиновых понтонах 500-тках. На речке всегда веселее: и комарья поменьше (ветерком сдувает), и рыбка водится, и глазу просторнее.
Мой небольшой отряд, считай, только-только выгрузился из вертолета у небольшой рубленой избы, сложенной охотниками-промысловиками на берегу небольшой речушки, но мы уже успели переночевать в ней.
Вот с утра все и началось, и завертелось… Вышел я из избы по каким-то своим надобностям и, видимо, из любопытства подошел к береговому обрыву. Что-то меня заинтересовало в нем. Вот из такого берегового суглинистого обрывчика на берегу реки Колымы у меня на глазах двое моих напарника вытянули когда-то полутораметровый белый почти прямолинейный бивень мамонта.
А меня привлекли к обрыву две темно-серых параллельных полосы, каких-то два выделяющихся слоя среди темного до черноты суглинка. Шириной они были около 40–50 см, верхний чуть покрупнее нижнего. Взяв щепотку из верхнего слоя, я растер ее пальцами… и материал распался от рыхлости. Но грязи от мерзлого суглинка не было, остались какие-то крошечные мелкие катышки, напоминающие катышки от сгнившей кожаной перчатки
«О-го-го! – подумал я присказкой из «Конька-горбунка»… Да ведь это какое-то захороненное животное. А в оттающем слое мерзлой породы проглядывал то ли хобот мамонта, то ли чудом сохранившееся тело какой-то толстенной змеюки, то ли еще чего. Но больше всего, мне хотелось так думать, что это хобот мамонта. Уж слишком часто стали находить здесь даже целые туши этих животных. Вот и недавно целого мамонтенка откопали.
А дальше-то что? Ясно, что находку нужно оконтурить, откопать, оторвать от земли и сохранить. Но как и какими силами? А если не сохраню, так меня самого в порошок сотрут. Но с кем посоветоваться? Я могу связаться по рации с базовой станцией, но, насколько я знал, геологи других подразделений еще пе прилетели. Я и к главному геологу не постеснялся бы обратиться, он бы и сам с удовольствием прилетел и организовал работы, но и его еще тоже не было. Тяжелым грузом легла эта находка на мои молодые плечи и не замудренную опытом голову.