Митрофанушка спасает мир
Шрифт:
– Засохнет он, пока на мы на даче, – жалела цветок мама. – Все ж живая душа!
– Мам, переведи мне двести рублей.
– А на что тебе? – прищурилась мама, доставая старенький немодный смартфон.
– На парикмахерскую, – отвечал Митя. – Побриться хочу налысо.
– Зачем? – изумилась мама.
– Чтобы не жарко на даче было и голова не потела.
***
У них был старый, сырой дом в деревне, которая держалась за свой колхоз и молокозавод. В общем, у этой деревни в чем только душа
Мама казалась соседкам мягкотелой.
– Какая инвалидность? – спрашивали они. – Вон у Мишки инвалидность, ему в конвейер обе ноги затянуло – не ходит, за ним дохаживать надо.
В их доме постоянно жила бабушка – простая женщина без образования, всю жизнь проработавшая на молокозаводе. А мама с Митенькой приезжали к ней каждый год на лето.
Когда Митенька прибыл в деревню, он уже сверкал на солнце розовой бритой лысиной. Но этого оказалось мало.
– Мам, баб, у нас есть трикотажная ткань? – спросил он на второй день.
– Есть небольшой отрез, – подтвердила бабушка. – А что?
– Да мне штаны надо пошить…
– Тебе что, мама штаны купить не может? – бабушка кинула уничижительный взгляд на маму.
– Сынок, у тебя шорты есть и джинсы, – жалко проблеяла та.
– Нет, мне шаровары надо, – Митенька скосил глаза в сторону. – Широкие, и чтобы снизу резинки были…
Мама хотела спросить, зачем ему шаровары, но при бабушке не посмела.
– Сошью, маленький! – радостно засуетилась старуха. – В лучшем виде будет! – И задумчиво добавила: – Какая мода, однако, странная!
– Спасибо, бабуля! – Митенька чмокнул ее в морщинистую щеку.
А маму никто и не спрашивал, хотя она уже подозревала неладное.
***
Митя ходил по деревне в коричневых, цвета перепрелого навоза, шароварах и майке-тельняшке.
– Чудят городские! – переговаривались старые бабы и крутили у виска: – Все потому, что в храм не ходят.
В храм ходила только мама. Бабушка была старой советской закалки, поэтому молитве предпочитала почистить курятник.
А Митенька повадился каждый вечер запираться в комнате на чердаке.
«Что он там делает?» – размышляла мама.
Но щеки у Митеньки стали круглыми и красными от свежего молока, лицо загорело и обветрилось. А пока ребенок выглядит здоровым и хорошо кушает, родители спокойны.
Но скоро Митенька перестал хорошо кушать.
– Говядинка тушеная в горшочке! – как-то раз предложила мама Митеньке, радуясь, что ей удалось раздобыть парное мясо.
– Что-то не хочется, – уклончиво ответил Митенька.
– Живот болит?
– Да, болит немного, – снова уклончиво ответил Митя.
– Молоко было несвежее, наверное! – озабоченно вмешалась бабушка.
– Пойду но-шпу принесу, – расстроилась мама.
– Не надо, – снова туманно ответил Митя и отправился на чердак.
***
«Что он там делает по вечерам? – размышляла мама. – Даже телефон оставляет в кухне».
Однажды она прокралась в верхнюю комнату и приоткрыла щелочку двери.
Ее глазам предстала удручающая картина. Митя, в своих коричневых шароварах и тельняшке, сидел на сене в невероятной позе – прижав пятку одной ноги к уху и подогнув другую. И тут мама отчетливо услышала:
– Омм бен са…
Она распахнула дверь и вскричала:
– Сынок, ты что буддист?!
Митенька не пошевелился, но приоткрыл глаза и строго ответил:
– Мама, я йог.
– А в чем разница? – растерянно спросила мама. – Йога – это буддистское учение, так ведь?
– Йога – это для здоровья, – пояснил Митя. – Внерелигиозное учение.
– Сынок, а ты что, нездоров?
– Так я буду еще здоровее.
– А мне казалось, что йоги – это буддистские воины, – не унималась мама.
– В далеком прошлом. – Митя наконец-то оторвал розовую пятку от уха. – Не мешай!
Мама не нашла что сказать, потопталась и вышла.
***
Митя отказывался есть мясо, потому что он – йог. В русской печке портилась мамина парная говядина.
– Йоги этично относятся к животным, – разглагольствовал Митенька. – Нам запрещено есть трупы, это тамасичная пища!
– Какая? – услышала незнакомое слово бабушка.
– Необразованная ты женщина! – попрекнул ее Митя. – Тамас – это тьма, смерть, разрушение, невежество, лень и безумие. Читать надо больше!
– Особенно интернет, – притворно поддакнула мама.
– А хорошая пища – это какая? – изумленно спросила бабушка.
– Злаки, бобовые, фрукты, овощи, молочные продукты, – важно ответил Митенька.
– Спасибо, что молочные продукты можно, – снова съязвила мама.
– Пожалуйста! – съязвил в ответ Митя.
– Внучок, но ты же так ноги протянешь… Мама специально привезла тебя в деревню, потому что хотела, чтобы ты был здоровым. Говядину надо кушать!
– Да?! – разъярился Митя. – Я не хочу быть ленивым и безумным, как вы! Не хочу вашу говядину! Коров надо спасать от таких живодеров! – он ткнул пальцем в мамину сторону и снова вскричал: – Фикус ей жалко, а корову не жалко!
И вихрем выскочил из дома на улицу.
***
– Мой сын – буддист, – мама покатала слово «буддист» на языке и снова повторила, только громче: – Мой сын – буддист!
– Да не ори ты так! – одернула ее бабушка. – Соседи услышат, позора не оберешься!
Они сидели у дома на завалинке и разговаривали.
– Ну и что, что буддист, – рассуждала бабушка. – Главное, чтобы человек был хороший: работал, зарплату в дом приносил, а не сидел целыми днями пяткой к уху.
Но для мамы главное было, чтобы Митенька хорошо ел.