Мийол-призыватель
Шрифт:
Быстрый, безжалостный, убийственный натиск!
— Ударите, куда укажу, — напомнил Хантер негромко. — Они наверняка попытаются… так-так… Рикс, внимание… в семи шагах… пяти… трёх — там!
Обычно Воин первого ранга не так уж разительно превосходит обычного человека. Обычно такой Воин совсем немного сильнее, слегка быстрее, чуть крепче здорового и натренированного как следует человека своей комплекции. Однако взрывная мощь, даруемая Усилением кратким, позволяет — пусть ненадолго — превзойти свой предел в разы.
Выдох. Рывок. Резкий взмах короткого меча… и вот секунда Усиления краткого позади. А под ноги Риксу, обагрённому чужой кровью, валится диковинная и неприятная тварь вроде тех, что продолжает рвать призыв Хантера. Тёмно-серая — почти чёрная — голая кожа; широкая пасть, усаженная иглами заострённых зубов; кожистые уши; глаза-шары, словно бы залитые подземной тьмой до самой глубины громадных зрачков; выпирающие суставы, нездоровая худоба; когти как короткие свежевальные ножи… крайне неприятная прямоходящая пакость! И то, что в высоту она едва доходит до трёх с мелочью локтей, а весит лишь пуда два, не делает эту пакость безобидной.
— Чёрные исчезники, — констатирует очевидное маг. — Ещё один лезет… оттуда!
Не желая рисковать, Рикс снова Усиливается кратко. На этот раз не так удачно, невидимка оказывается ближе расчётного. Но… это ему не помогает. Пусть с первым ударом промашка, всё равно столкновение с Воином (да притом Усиленным!) сбивает тварь с ног, чуть оглушая и тем самым не позволяя вернуться в незаметность. А уж вторым ударом Рикс сносит сбитой твари её лопоухую зубастую башку. Гарантированно.
Здраво оценив свои шансы, стая чёрных исчезников, скрипуче и панически вереща, бросается в беспорядочное бегство. Но…
Дело происходит в ещё одном подземном зале.
И выходов из него, которые не тупики, не колодцы и не щели, через которые нельзя бежать, а можно только ползти с риском застрять, если ты не мелкий и гибкий, как крусс — три. Через один из этих выходов появилась команда Хантера. И надёжно перекрыла его. Другой, самый широкий и удобный… скажем так: Амфисбена Урагана даже при жизни вполне могла разогнаться так, что пролетала за секунду шагов сорок и даже пятьдесят; как призыв, она потеряла в прочности тела, но обрела совершенно фантастическую гибкость и более не могла устать. В общем, бегущие через второй выход исчезники успевали убежать недалеко. Ну а третий выход… в нём ещё до появления команды Хантера намертво встали гномы.
Всё закончилось минуты за три. Причём поиск и добивание заняли так много лишь потому, что маг отправлял свой призыв ещё и в тупики, выкуривать остатки стаи. В которой вообще-то насчитывалась всего пара дюжин тварюшек. Опасных и хорошо скрывающихся, но не способных похвастать ни силой, ни скоростью, ни живучестью. Даже странно, что патрулю гномов, в их-то знаменитых артефактных доспехах, сумели доставить трудностей какие-то…
«А, нет. Не странно», — подумал молодой маг, наконец-то подходя для знакомства. Пара патрульных, перекрывших проход щитами, при его появлении ничуть не убавили бдительности. И понять их не составляло труда: за их спинами лежал раненый гном без брони, над которым тихо, с намёком на панику суетилась такая же безбронная гномка.
— Кто такие есть? — глухо ухнул, не думая снимать шлем или расслабляться, левый гном, когда расстояние меж ним и тройкой Охотников сократилось до пятнадцати шагов.
— Меня зовут Хантер, я призыватель… как вы наверняка догадались. А это Охотники из моей команды: Шак и Рикс. Возможно, мы сможем помочь доблестным не только с исчезниками?
Хантер 13: гранит и металл
Гномы.
Мийол читал о них. И слушал байки торговцев. И даже наблюдал за вскрытием одного из них (но вряд ли способного служить эталоном, поскольку среднего гнома вряд ли травят гзедьяком на протяжении примерно сотни недель — да так травят, что даже неопытный наблюдатель вроде него легко замечает признаки обширной дегенерации тканей).
К сожалению, наиболее подробный изученный им источник знаний о гномах, «О разуме и разумных» за авторством Слакта ян-Виру… скажем так: в этом источнике алуринов называли звероподобными, неспособными даже нормально выучить низкую речь, ограниченными не только в сроке жизни, но и умственно, безудержно похотливыми, невероятно импульсивными, наглыми от природы и так далее. Слакт ян-Виру вообще много чего понаписал такого, что даже тринадцатилетнему Мийолу казались очевидными его попытки представить дело таким образом, что люди — это единственный полноценно разумный вид. И что все прочие виды, «претендующие на сознательность», должны поскорее принять мудрое руководство человечества.
Ради их же собственного и всеобщего блага, разумеется.
Под знаменем гуманистов зелёной фракции.
А ещё автор «О разуме и разумных» считал естественным и справедливым, если за хлопоты руководства человечество примет «достойные дары». Или возьмёт их само. Определяя размеры и качество даров по своему разумению. Наиболее ясному и совершенному во всём мире, просто потому, что человеческое.
Да-да. Буквально такими словами и напечатано, без экивоков.
Что же касается баек торговцев — ну, байки есть байки. Цена им точно та же, что слактовым измышлениям, только связности в них поменьше. И байки те (как совершенно верно говорил как-то Ригар) куда лучше характеризуют того либо тех, кто рассказывает их, чем того или тех, о ком ведётся рассказ. Гномы жадны, упрямы, дружны промеж себя? Надо думать, это оттого, что они не дают ободрать себя и не снижают цену ниже справедливой… и отыскать гнома, который бы сумел «по знакомству» толкнуть товар подешевле, как оно сплошь и рядом получается меж людьми, ну никак не выходит. Обидно!
Так вот, в «О разуме и разумных» вранья про гномов содержалось, наверно, поменьше, чем про алуринов. Уже хотя бы потому, что они назывались «наиболее близким» и даже «братским» видом. К тому же по поводу очевидных вещей даже Слакт вряд ли стал бы… юлить. Да и в других книгах именно о внешности и физических особенностях гномов писали сходно.
Невысокие: ростом локтя три, иногда до трёх с половиной — но это уже гномские здоровяки. Кость широка и тяжела, отчего гномы не способны плавать. Однако хрящи и связки эластичнее, чем у людей; поэтому, хоть на руке у них только четыре пальца, ловкости их впору позавидовать. Стойкость и выносливость их баснословны. Любой гном может провести на ногах, причём тяжко трудясь, четыре и даже пять дней подряд; правда, после пятидневного аврала будет отсыпаться не менее двух суток. Обычно же гномы проводят на ногах двое суток и затем сутки спят. Но могут и наоборот: сутки работать, двое спать. Бывало, заваленного в шахте, лишённого доступа к воздуху гнома откапывали спустя неделю — и он, проснувшись, как ни в чём не бывало возвращался к работе. Средний гном раза в полтора сильнее человека того же веса… и в полтора же раза уступит в быстроте, ибо такова оборотная сторона их выносливости и силы.
Лица их похожи на людские, однако бросаются в глаза три отличия: глаза, волосы и носы. Первые как бы навыкате и белки в них занимают мало места, а зрачки, особенно в темноте, могут показаться огромными. Но сокращения либо расширения их заметить трудно, потому что цвета радужных оболочек у гномов очень тёмные: чаще всего чёрные, густо-коричневые, малахитово-зелёные. Самая густая растительность на лице гнома — это брови; они столь широки, обильны и длинны, что многим не помогает уложить их даже специальный лак. Приходится использовать для ухода за бровями особые гребни-прищепки или просто заплетать косицы. Вот на остальных участках лица, даже на веках, волос нет… зато они есть в носу. Причём в таких количествах, что получаются естественные пылевые фильтры. Особые мышцы могут как приподнимать носовую кость и окружающие её хрящи, так и опускать, превращая ноздри в пару узких щёлок. Из-за этих необычных шевелений носа их лица выглядят даже слегка жутковато.