Мийол-ученик 2
Шрифт:
— Отстань от моих девушек, чужеродное чудовище! Или своих мало?
— Да ладно тебе. Ненормальность ненормальностью, но если ты не заметил, что Сенналь сделала новую причёску, а Витра изменила своей любимой сине-серебряной гамме… то мне жаль.
— Ах, драгоценный гость! — Сенналь, со «смущённой и милой улыбкой».
— Не только драгоценный, сестрица, но и внимательный! — Витра, «на глубоком вдохе».
— Так! — Луцес не менее показательно нахмурился… причём под внешним наигрышем на миг мелькнуло нечто темноватое. — Пойдём-ка в кабинет, гостюшка, а вы пока сообразите нам перекус с напитками.
— Уж мы сообразим.
— Да, расстараемся.
— Не извольте сомневаться, молодые господа.
— Да-да, всё будет сделано в пять минут!
— Какие-то они у тебя… ненормально заботливые, — широкая улыбка Мийола несколько ужалась, в ауре добавилось оттенков тревоги.
— Не скажи, — а вот улыбка хозяина дома перекосилась. — Они именно… нормальные.
«Оу. Как неловко-то вышло».
Хозяйский кабинет в мезонете Луцеса эн-Слиррен остался в целом прежним. Те же тёмные, монументальные, даром что деревянные, полки до самого потолка, битком набитые литературой — притом литературой рабочей, никто красивой расстановкой «по размеру» и «по цвету» тут голову не морщил; тот же письменный стол с полукруглой выемкой для удобства владельца, развёрнутый к большому окну и дополнительно освещённый цилиндрической эликсирной лампой с заметным зеленоватым оттенком, заваленный какими-то блокнотами, набросками, пухнущими от закладок справочниками и тому подобным рабочим хламом; те же Три Костяка…
Про последних стоит поведать подробнее.
Пусть и далеко не для всех, но для многих целителей знание анатомии критично важно. А коль скоро Луцес — не без толчка со стороны Мийола — взялся за углублённое изучение дефектов опорно-двигательного аппарата (с упором на их исправление), для него именно анатомия и именно скелета приобрела особое значение. Плюс успех на экзаменации в гильдии… в общем, родня скооперировалась, подняла связи и подарила молодому магу триединую композицию.
От чтимой Клеаро — остов гнома. От бабушки — алурины. От матери — человека.
Притом во всех костяках даже несведущий наблюдатель уловил бы неправильности. Ну а специалист уровня хотя бы того же Луцеса после беглого осмотра легко констатировал: гном, чьи останки стали подарком, при жизни страдал от весьма жуткой даже вот так, постфактум, оссифицирующей фибродисплазии; алурин — от системной остеомаляции; человек, наконец, — от достаточно банального, но не становящегося от того приятнее ни на йоту старческого остеопороза. Притом, как объяснил новообретённому другу эн-Слиррен, если лечить остеопороз конкретного типа он мог уже сейчас, хотя и не без трудностей, то вот бороться с остеомаляцией он мог бы лишь при помощи симптоматических мер, а уж поделать что-то с оссифицирующей фибродисплазией…
Лечение генетических заболеваний вкупе с выправлением ТАКИХ физиологических дефектов, требующих пожалуй что тотальной ортопедической хирургии — это не подмастерский уровень. Вот даже близко не он. Притом далеко не факт, что даже сама чтимая Клеаро могла бы что-то сделать… с этим. Всё-таки специализация у неё далеко не та, что нужно, плюс довольно существенные особенности иного вида разумных…
В общем, Три Костяка — очевиднейший «подарок со смыслом» и ранжированный, если можно так выразиться, по сложности. Поставь в кабинете и думай о вершинах профессионализма.
Луцес поставил. И, вероятно, думал.
Что определённо и превосходно характеризовало как его самого, так и его семью. Как он сам любил повторять, «целитель — это тоже в некотором роде… диагноз». Непременно (пусть и кривовато) улыбаясь при этом.
— Говоришь, Сенналь и Витра… нормальные? — спросил Мийол, понижая тон.
— Вполне.
Комплиментом это не прозвучало. Да им и не являлось.
— И в чём это проявляется?
— Если я не ошибся, очень скоро ты увидишь одно из таких проявлений. — Хотя на этот раз и лицо, и ауру эн-Слиррен удержал, намёк на раздражение прорвался в дёрганом жесте. Даже не столько жесте, сколько оборванном намёке на него. — Ладно, к делу. — Весьма сухо. — Что тебя интересует на этот раз?
— Ты удивишься, но я зашёл без особого повода.
— Да?
— Сам удивляюсь. Однако факт! Я тут поразмыслил… над собой, своей жизнью… и пусть многое при переосмыслении осталось прежним, но кое-что я решил поменять. Например, мне не очень приятно оказалось осознать, что к заявленной дружбе с тобой я относился довольно-таки…
— Как?
— Потребительски, — неохотно сознался призыватель. — Дела делами, интересы интересами, но заглядывать в гости только потому, что позарез что-то потребовалось? Пусть даже не ленишься отдариваться в ответ, стараешься оказаться полезным… всё равно это не то.
Луцес чуть сощурился, в остальном продолжая контролировать и лицо, и ауру.
— И ты думаешь, что такое признание улучшит ситуацию с… дружбой?
— Само по себе, конечно, нет, — Мийол вздохнул. — Но без него вряд ли можно что-то исправить. Признание проблемы — первый шаг к её решению и всё такое. И, конечно, я хотел бы надеяться, что ещё не слишком поздно для извинений.
— Х-ха. И чего я вообще ждал от чужеродного чудовища? — ухмыльнулся хозяин. — В этом весь ты: пришёл не зван, ласково нахамил, невзначай пофлиртовал — хоть не со мной, что разом и плохо, и хорошо — сознался в грехах и теперь стоишь с видом гордым и прельстительным, ожидая строго положительной реакции.
Цитату из «Торжества суеты» гость опознал с лёгкостью. Но игру намёков поддерживать не стал, поскольку с самого начала признания выбрал стратегию «стоять прямо и говорить правду».
— А реакция будет строго положительной? — спросил он не без напряжения.
— Куда ж я денусь. И… какая же это дружба, если она не может выдержать некоторой дозы неурядиц, ошибок и непонимания? Оставим это. Лучше скажи, что ещё ты там переосмыслил? Может, и я для себя возьму в ведущую руку что-то из надуманного?
— Что-то зачастил ты с цитатами.
— Настроение такое. Ну так что?
— Если без лишних деталей, — Мийол ненадолго прижмурился, формулируя, — я поставил себе вопрос о целеполагании и о темпе жизни.
— Глобальненько.
— Уж как есть. Про темп попроще: я осознал, что слишком гонюсь за достижениями, а из-за этого упускаю многое из того, что упускать… жаль. Да, спору нет: медитации, чтение работ по высокой магии, практика конденсомантии, групповые собрания, заезды к мэтру Кемвату и прочие дела — важны, нужны, необходимы даже. Но когда за этими делами уже не успеваешь толком поговорить со своей любовницей-ассистенткой — только удовлетворить влечение, а потом поскорее уснуть; или когда полностью скидываешь общение с приёмышами-курасами строго на отца, а сам общаешься с ними на уровне «привет-пока-передай-соус»; или, в конце концов, когда к вроде как бы другу заглядываешь строго по делу…