MKAD 2008
Шрифт:
Пискунов отстранил Мокина в сторону и рассказал всю историю сначала. Действительно, получилось, что сейчас о кавказцах я тоже услышал впервые, Мокин о них не говорил.
– Кавказцы?.. – Макс присвистнул и на этот раз к джипу развернулся. – А какие кавказцы? Чечены? Армяне? Понт, поди-ка сюда!
Я поежился. Сейчас история будет звучать в третий раз. А вообще уже в четвертый…
– Это какая-то ерунда, пацаны, – заверил Понт, пережевывая жвачку. Он был выше нас на голову, и я видел свое отражение в его черных очках. В этих очках я располагался вниз головой. Еще мне хотелось сунуть руку в карман и отдать ему деньги. – Горцы на
– То есть ты хочешь сказать, что я отдал деньги киприотам? – спросил Пискунов. – Или испанцам?
Понт приобнял его, отчего Витя стал похож на пришедшего в гости к педофилу ребенка, и сказал негромко:
– По тебе я вижу, что ты мог отдать деньги даже кенийцу. Но, несмотря на это, я говорю тебе: это были не кавказцы.
Он убрал руку с Пискунова и вынул из кармана новую жвачку. Старую переплюнул через «Пассат». Она пулей ушла в Москву.
– А что за машина у них была?
– «Геленваген».
Макс и Понт засмеялись. Так в палатах психиатрических клиник смеются обычно бессердечные врачи во время утреннего обхода.
– Он говорит – «Геленваген», – подсказал Максу Понт, словно тот был глухой.
И они снова засмеялись.
Я жалел, что мы сюда приехали. Пискунов, судя по его виду, жалел еще больше. Им полностью овладела злоба, и теперь она властвовала над ним безгранично.
– Что ты смотришь на меня, как на самый неинтересный случай? – насторожился Понт.
– Мы, вообще, не хохотушек подзанять приехали, а за советом, – вступился за свою стопроцентную ежемесячную премию Голев. – Ты еще Нагорную проповедь нам почитай.
– Чего я должен почитать? – обратился за помощью Понт к Максу.
– Садись за руль, – приказал тот Пискунову. – И показывай руками, кто где ехал.
Это уже было похоже на помощь. Витя захлопнул дверцу, мы окружили машину.
– Ты всегда так за рулем сидишь?
Пискунов посмотрел на Понта.
– А чем плоха моя посадка?
– Есть три типа водителей. «Коты» – они рулят, лежа на спине. «Суслики» – те крутят баранку, лежа на руле. И есть нормальные. Ты не рисуешься ни под тех, ни под других, ни под третьих.
– А под кого я рисуюсь? – выдавил Пискунов, которого могло бы обрадовать, что он не «кот» и не «суслик», но насторожило, что и не нормальный водитель.
– Ты за рулем сидишь, как собака на заборе, – сказал Понт. – Ты просто подарок. Как только мы поговорим и ты поедешь, через триста метров я тебя сгоню и разведу на пару штук баксов. Даже после этого разговора.
– Ты же ничего не видишь в зеркала, – вскричал Макс. – Это во-первых! Во-вторых, на «Геленвагенах» не «работают»! Малейший промах – и ущерба на многие тысячи! Ты просто попал в дэтэпэ!.. Проблема лишь в том, что «Геленваген» стоит сотню, а с тебя взяли почему-то тридцатку. Впрочем, если они уехали своим ходом, значит, не такие уж большие проблемы у них были. В этом случае, мой друг, мы сами вызываем ГАИ. А они не стали. Понт, ты что-нибудь понимаешь?
– Я, вот я точно ничего не понимаю! – протиснувшись к Максу, я чиркнул зажигалкой и закурил. – Как вы работаете, черт вас возьми?
– Ты номер срисовал с «Геленвагена»? – спросил Понт Пискунова.
– Три восьмерки, «тройная Ольга»…
И мне стало неприятно оттого, что меня приобнял Понт…
– Ребята! – Так он начал урок водительского мастерства. – Ребята, вся МКАД разделена на участки. На каждом из этих участков работает своя команда. Нами командует дядя Поля.
– Женское имя, – сказал Пискунов, выглядывая из окна.
– Ты только ему это не говори.
Так вот, команда дяди Поли работает интеллигентно. Его люди отбирают у лохов деньги за пару десятков минут. Бывший таксист дядя Поля, как никто другой, знает, как найти в потоке машин лузера. Этот сравнимый разве что с опытом мировой революции опыт он передал своим младшим друзьям, и теперь они возят ему деньги, как другие молодые люди возят добычу другим дядям Полям, с других участков МКАД.
Команда дяди Поли работает от Рублевского шоссе до Ленинского проспекта. Один раз дядя Поля за организацию оргпреступной группировки уже отсидел, но, выйдя, снова организовал новую, присоединив к ней не до конца разобщенную старую. Патент на изобретение подставочного бизнеса принадлежит именно ему, но в регистрационную палату РУБОПа дядя Поля не торопится. Он скромен. Он раньше других понял, что громкие разборки только привлекают лишнее внимание, а деньги можно отбирать без шума и пыли.
Бригада дяди Поли, в которую входят двадцать шесть человек, выезжает на дело исключительно в стильных костюмах и на чистых автомобилях. Реноме коллектива – прежде всего. Когда-то в группе работал бывший милиционер. Высокого поста он не занимал, зато возглавлял в свое время фонд помощи правоохранительным органам. Самым ценным в его организации было удостоверение с эмблемой МВД. Когда владельца этого удостоверения задушил зеленый змий, он за небольшое вознаграждение стал сдавать ксиву в аренду. Таким образом он и познакомился с дядей Полей. Бывшему мусору выдали генеральскую милицейскую форму и усаживали в качестве гиганта мысли и отца русской демократии на заднее сиденье машины. Вся его роль заключалась в том, чтобы не открывать рта, из которого клубились пары алкоголя, и надувать щеки.
Когда лох царапал дорогой автомобиль подставщиков, те выходили, с озабоченными минами оглядывали повреждения. Затем рвали на себе волосы и кричали в небеса:
– Как нам теперь успеть на встречу с Медведевым?!!
Далее был звонок в автосервис, краткое описание царапин, выяснение размера ущерба и дикий вопль: «Две тысячи евро?!»
Все это время лох находился в состоянии делирия. Он смотрел на генерала, как крот смотрит на удава, и не было случая, чтобы он не соглашался заплатить сразу. Если денег при нем не находилось, эскортирующие к первому вице-премьеру генерала люди отправляли с виновником ДТП своих людей. И гонец, разрываясь от хохота, выписывал лоху расписку в том, что претензий к нему не имеет.
– А страховка и гаишники? – пробурчал из-за руля лох Пискунов.
– Дядя, нормальные люди работают по двум схемам. – Усевшись на капот «Пассата» с ногами, Понт закурил. – Обычно они (Понт говорил – «они», и со стороны можно было подумать, что говорит не махровый мошенник, а журналист, только что закончивший независимое расследование) выбирают автомобиль, ползущий в левом ряду. Одна машина, работающая «на сгоне», пристраивается следом и принимается мигать фарами, как Паша Цветомузыка – глазами. Типа нужна свободная дорога. Как только лох начинает перестраиваться, справа подлетает «Мерседес», – но, мать вашу, не «Геленваген», конечно, – и аккуратно подставляет бок…