Младшие боги
Шрифт:
Матвей хохотнул:
– А хорошая из тебя белочка вышла. Наверное, другие белочки страдать будут, что ты исчез, Яровит.
Мужчина отвесил ему легкий подзатыльник:
– Тебе лишь бы о глупостях поговорить, Лель. Пора взрослеть.
Яровит закатал рукав рубашки Семена и осмотрел порез. Без лишних слов он достал из сумки баночку и смазал рану коричневой пахучей мазью, перебинтовал. Затем передал Семену и Матвею мечи, которые ребята прицепили себе на пояса.
Лада переваривала услышанное – слишком много информации, от которой голова шла кругом. Сейчас бы забиться в угол и дать волю слезам. Потому как чересчур много всего навалилось, и Лада не знала:
– Лель – это кто? – любопытство все же взяло вверх.
Матвей широко улыбнулся:
– Лель – это я. Бог любви.
И многозначительно задвигал бровями.
– Я Посвист, – представился Семен, – бог ветра.
– А я Яровит, – добавил мужчина, – бог воинов.
И тогда Лада опустилась рядом с Семеном, то есть Посвистом. Потому как от этих слов подкосились ноги.
Солнце стояло высоко в небе, здесь было намного теплее, чем в Ладином мире. Вообще казалось, что кто-то взял тряпку и хорошенько протер окружающие предметы, из-за чего они стали выглядеть ярче и интереснее. Словно Лада увидела их впервые. Девушка расстегнула куртку: жарковато. В голове все перепуталось: боги, переход, страшная старуха в рощице. Эта бабка кто – вампир? Раз кровь пьет? Тогда почему мама про нее не предупредила? Или, может, Лада лежит в коме из-за смертельной болезни, а это все галлюцинации? И не было ни странных событий, ни автомобильной аварии, где погибли родители и сестра.
– Кстати, с прошедшим днем рождения тебя, – Лель достал из рюкзака какой-то предмет, завернутый в бархатную тряпочку.
Лада развернула: в лоскутке оказалось зеркало в серебряной оправе с зелеными камнями. Девушка провела по нему рукой. Поверхность покрылась рябью, а затем зеркало пропело:
– Здравствуй, прекрасная Лада. Нет девы краше тебя, нет умнее. Солнце замирает на небе, прекращая свой путь, Месяц забывает о звездах рядом с тобой.
Рядом зашелся в хохоте Лель:
– Вот же подхалим! А сколько пафоса!
Зеркало замолчало, будто обиделось. А потом Лада увидела в нем себя. С гладкой, без единого прыщика кожей, с уложенными волосами – ни одна прядь не выбилась. Ресницы длинные, брови четко очерчены. Да и волосы поменяли цвет: вместо русого стали трехцветными. Золото вперемешку с серебром и медью. Не отражение, а фотошоп сплошной. Посвист тоже заглянул:
– Ого, вот это оно расстаралось, нам с Лелем так не льстило.
Лель подтвердил:
– Я в нем вообще уродом отражался.
И тут Лада заплакала: сказалось скопившееся напряжение. Ну почему все так плохо?! Уж если попасть в сказку, так вместе с родными, а не так, как сейчас. Лель растерялся:
– Ты что? Мы же убежали от навей. Да и про зеркало мы пошутили – просто в Диви ты стала сама собой. Это Явь скрывала твою суть.
Но девушка продолжала рыдать. Повисло неловкое молчание, которое нарушил Яровит. Бог воинов достал из сумки сложенную материю.
– Думаю, надо подкрепиться, – сказал он. – Заодно и поговорим. Время пока терпит.
Он не обращал внимание на слезы девушки. И Лада успокоилась: толку плакать, если никто не спешит утешить? Мамы рядом нет и не будет.
Яровит расстелил скатерть, на ней из ниоткуда появилась еда: горшок с пшенной кашей, каравай хлеба, кувшин с молоком. К ним в придачу несколько ложек. Как в мультике! Неужели настоящая скатерть-самобранка? Или какой-то фокус?
– Тарелок нет, – смутился
Он вручил Ладе одну из деревянных ложек. Девушка, все еще всхлипывая, зачерпнула кашу и осторожно попробовала: горячая. Сверху рассыпчатую кашу покрывала румяная корочка, внутри растеклось сливочное масло. До чего же вкусно! Впервые с того момента, когда вся жизнь полетела под откос, Лада распробовала вкус еды.
Она обедала и заодно рассматривала место, где они оказались. Позади росла березовая рощица. Деревья были молодыми: с тонкими стволами и ветвями, усыпанными сережками. Нежные листья только начали раскрываться, от них распространялся клейкий аромат. Пахло свежей травой и мать-и-мачехой. Жужжали пчелы и шмели, порхали разноцветные бабочки. Лада в жизни не видела такого разнообразия: ослепительно-белые с голубой каймой на крыльях, ярко-оранжевые с оливковыми пятнами, золотистые, красные, синие… Одна бабочка села на Ладину коленку. Огненно-алая с серебряными блесками. «Жаль, Милена не видит. Она бы…» – Лада оборвала мысль. Не хватало снова разреветься.
Посвист поблагодарил:
– Спасибо, дядька, за обед. А то я перестарался, когда навей отгонял возле перехода. Еле на ногах устоял.
Его лицо порозовело – кровь быстрее побежала по жилам.
– Не мне спасибо, – усмехнулся Яровит, – Берендею. Еле выпросил скатерть, скуповат царь оказался.
– Ну-у-у, – протянул Лель, – это за ним всегда водилось.
Лада насторожилась: это они о ее дедушке ведь говорят? Так и есть. Тогда получается, что у нее остался родной человек – дед. На душе полегчало. Яровит протянул Ладе кувшин, и она первая отпила из него. Молоко оказалось парным: теплым и сладким.
Когда все пообедали, Яровит сложил скатерть, и еда исчезла. Затем он обратился к Ладе:
– Мы очень ждали тебя, светлая богиня. Твоя мать давно пропала, а Кощей и его приспешники набирают мощь.
Лада лишь хлопала глазами: она не понимала, что от нее хотят. И почему Любава вдруг исчезла, если ее похоронили? Или в гробу никого не было?! Сердце учащенно забилось: хоть бы мама оказалась жива!
– Лада ничего не знает, – предупредил Лель. – Совсем.
Лицо Яровита вытянулось: он явно растерялся. Бог воинов вопросительно посмотрел на Ладу, девушка лишь развела руками. В голове возникла дурацкая мысль: может, ее с кем-нибудь перепутали? Сейчас разберутся и возвратят обратно. Ну а вдруг?
– Да-а-а, – протянул Яровит, – дела. С чего бы начать?
Лада не была уверена, что жаждет объяснений. Больше всего ей хотелось пробудиться у себя в кровати. Но на сон это не походило.
Яровит собрался с мыслями:
– Ты считаешь Любаву и Данилу своими родителями?
Ладе стало плохо. Что значит – считает? Они ее родители! Она ощутила, как от лица отхлынула кровь.
– Твоя мать – Жива, богиня жизни, – продолжал Яровит.
И Лада засмеялась в голос. Ха-ха-ха, как смешно! Ее мать – богиня. Оборжаться! Да-да, сейчас Лада сотворит чудо. Раз плюнуть.
– Вы кто? – напряженно поинтересовалась она. – Это розыгрыш? Какое-нибудь телешоу?
Она искала в их глазах подтверждение догадке, но мужчины молчали.
– Лучше бы я рассказал, – съехидничал Лель. – Умеешь ты, Яровит, огорошивать людей.
Лада резко вскочила: точно, это все подстроено! Богов же не существует! Да и Дивь тоже. Разнюхали откуда-то о сказках, которые мама рассказывала, и решили приколоться! Она побежала к деревьям в поисках замаскированной камеры. Наверняка на ближайшем кусте висит.