Младший лейтенант милиции
Шрифт:
— Лихо ты завернул. — В лёгком ахуе (то есть, простите, в небольшом таком изумлении), крякнул Позняков. И, хлопая дверцей автомобиля, приказал. — Веди давай… Изыскатель!
Мы поднялись по лестнице на третий этаж и, постучав костяшками пальцев в выкрашенную коричневой краской дверь, Василий принялся ждать.
Собственно, проделать этот немудрёный ритуал пришлось ещё два раза. Увеличивая громкость и, подубасив в преграду кулаком а затем, вовсе уж недвусмысленно попинав глухо отзывающиеся доски ногой.
— Кто там? — Наконец раздался
— Мы от Прохора. — Завуалированно и туманно представился Василий. И, пресекая дальнейшие вопросы, слегка нажал голосом. — Он очень Вас рекомендовал!
После лязганья замков, щелчков ключа и скрипа несмазанных петель, мы увидели хлопчика лет двадцати пяти.
С висящими до плеч сальными волосами и опухшей от вчерашних возлияний рожей.
«Вот он, типаж»! — С некоторой даже завистью подумал я. — «Этого вместо меня выпустить, так его чавэлы сразу за клиента признают»!
Но потом, с сожалением констатировав, что «я столько не выпью», отбросил дурацкую мысль и, следом за Васей и Позняковым, вошёл в пропахшую винными парами и затхлым и спёртым от табачного дыма воздуха, квартиру.
— Чем обязан? — Воровато осмотрев лестничную площадку, прокаркал явно не довольный нашим ранним визитом хозяин. — И, расправив узкие плечи, попытался независимо взглянуть на представителей власти. — Вы вообще, по какому вопросу?
— Не княвай! — Миролюбиво ткнул его двумя пальцами в грудь капитан. И, сначала предъявив корочки, а затем кивнув на меня, пояснил. — Вот его чутка приодеть надо. Так, чтобы шушера, вроде тебя, за своего приняла…
— А бабки? — Совсем без энтузиазма, настороженно поинтересовался хмырь.
— А в рыло? — Весело и, я бы даже сказал, с каким-то радостным воодушевлением, хохотнул Василий. И, давая понять, что «солдат ребёнка не обидит», заверил. — Не боись! После операции всё вернём!
— Ага! Вернёте, как же! — Набычился несогласный с «политикой партии и правительства» фарцовщик. И, отчаянно труся, всё же нашёл в себе смелость дать весьма нелестную характеристику. — Знаю я вас!
— Я могу написать расписку. — Не желая заниматься совсем уж откровенным вымогательством, предложил я. И, поясняя видимое мной развитие событий, вытащил из кармана паспорт. — Вы, пожалуйста, посчитайте, сколько вещи стоят. И мы оформим сделку, так сказать, юридически?
— Что, и к нотариусу сходим? — Недоверчиво блеснул глазами наш будущий косрюмер.
— Да ты чё, охуел, бля! — Начал кипятиться наш капитан, видимо не привыкший, чтоб подобная тля выставляла условия. — Да я тя счаз-з-з!
— Помолчи Вася! — Остановил буйного опера Позняков. И, вопросительно взглянув на меня и, дождавшись подтверждающего кивка, заверил. — Если надо — то да!
— Обойдёмся. — Поняв, что мы не шутим, сдал назад хозяин квартиры. — В смысле, без нотариуса. А за стоимость шмоток, как и договаривались…
Мы прошли в комнату и, выудив откуда-то из стоящего возле одной из стен книжного
Вписав туда свои Фамилию, Имя и Отчество, а так же перенеся на бумагу мои данные.
— Смотри у меня! — Пригрозил спекулянту внимательно следящий за составлением документа капитан. — Без шуток!
— Обижаете! — Чуть нахально протянул явно повеселевший вьнош. — И, поставив заключительную точку, протянул ручку мне. — Вот здесь распишитесь пожалуйста.
Пробежав глазами текст, я поставил автограф а, стоящий на страже моих финансовых интересов Вася, хмуро вызверился на барыгу.
— Ты где такую сумму взял урод? — Начал закипать он. — С потолка, что ли?
— Так ведь вы деньгами всё-равно отдавать не будете. — Пожал плечами он. — Вы вернёте шмотки, я вам — документ, и разойдёмся краями.
— Всё нормально, Вась. — Успокоил коллегу я. И, желая как можно скорее покончить с этим, вопросительно взглянул на «гардеробщика». — Тащи уж свои богатства.
— Сей момент! — Бодренько пообещал фарцовщик. И, прищурив один глаз, как-то «по особому» и, как понял, прикидывая рост и размер «клиента», пробежался глазами по моей фигуре и скороговоркой пообещал. — Счас всё будет!
А затем скрылся в смежной комнате и, с пафосным и пренебрежительным видом выволок… пару польских джинсов и явно самопальную рубаху с кривоватыми швами. А так же какое-то, совсем уж убогое пальтишко, всё достоинство которого было в совершенно непривычном современному человеку вырвиглазном цвете. Ибо было оно… зелёное и с совсем уж несуразными карманами, пришитыми хер знает как.
— Ты чё, болезный? Нас за идиотов держишь? — Начал психовать явно сёкший фишку Василий. И, схватив попытавшегося «отделаться малой кровью» спекулянта, несильно но, довольно-таки чувствительно встряхнув оного, прошипел. — Быстро тащи нормальные шмотки. — И, давая понять всю серьёзность ситуации, злобно пояснил. — От твоего «прикида» может вот его, — тут последовал кивок в мою сторону, — жизнь зависит! А ты нам фуфло впариваешь!
— Извините, ошибся! — Затравленно пискнул испуганный подпольный делец. — И, совсем уж жалобно проблеял. — Не сердитесь, пожалуйста. Я всё исправлю.
И, не выпуская из рук предложенное, в кавычках, «великолепие», слинял за дверь.
Далее последовала не то, чтобы «феерия шоппинга» (опять непривычное слово, не употребляемое здесь и сейчас, мимоходом отметил я) но действо, заставившее задуматься о скудности прилавков наших промтоварных магазинов. А так же критически взглянуть на, в общем и целом, ладно и удобно сидящие на моих ногах, ботинки отечественного производства.
Нам продемонстрировали несколько моделей джинсов, отличающихся формой карманов и линией двойной строчки на них. Перед глазами мелькали какие-то маечки с, иногда непонятными а, порой, навевающие вполне себе ясные образы принтами и надписями на английском языке.