Младший наследник
Шрифт:
Но какая разница — у меня есть дар предвиденья! Да!
От радости я попытался приподнять шар, чтобы увидеть изображение поближе, когда вдруг почувствовал, как он соскользает с моих ладоней.
Твою ж налево.
Всё будто стало заторможенным. Я смотрел, как шар падает на землю, и мои одноклассники, обвивавшие меня плотным кольцом, вдруг побросались кто куда. Кажется, кто-то даже наколдовал щит.
А я всё смотрел, как он падает. Вот всегда так: нервничаю и начинаю смотреть, как моя жизнь крушится, ничего не делая. Говорили же мне
Что-то не получается.
А потом был взрыв.
Я открыл глаза, лёжа на больничной койке, и первым, кого я увидел, приподнявшись, был Дюк.
— Ну как себя чувствуешь, криворукий Мёбиус?
— С каких это пор я криворукий? — отозвался я. — Ужасно. Я думал, что у меня сердце остановится. Что за повязка у меня на голове? Что случилось?
Дюк покачал головой.
— Тише-тише. Ты, пацан, знаешь, какие деньги разбил? — фыркнул он, вернувшись к своей неизменной привычке называть «пацаном» любого, кто хоть немного младше.
Я втянул голову в плечи. Как же не знать? Стыд какой…
— Твоё счастье, что Фиона не злится. Этот её мужчинка просто купил ей ещё один.
С заметным облегчением я присвистнул.
— Богат.
— Вот именно, — кивнул Дюк.
Мы перекинулись ещё парой фраз, и, с чувством выполненного долга старшего в группе, Дюк ушёл. Его быстро сменил лекарь академии: женщина прискорбно сообщила, что от того, что я взорвал насыщенный магией инструмент провидца, у меня будут некоторые проблемы с оценкой будущего, и я больше никогда не смогу использовать магию предвидения. Ещё и шрам на животе заработал. Вот тебе и боевое ранение.
В самом деле, это же просто кусок хрусталя, какого хрена?!
Глава 21
— Выпустите меня-я-я-а-а… — взвыл Кента со всей свой громкостью и жалостливостью. Только вот я уже не был уверен, что кто-нибудь его пожалеет. Орёт всего пять минут, а двинуть по голове, чтоб не шумел, уже хочется.
Как и я, Роберт морщился, стоило младшему Мори только открыть рот. Наконец он глянул на меня и спросил:
— Ничего ведь, если я его ударю?
— Ну бей, — пожал плечами я. — Хотя кто его знает, что там у него в голове. Может, и до самой смерти не уймётся.
Я же не затыкал Кенту, потому что мне было чертовки интересно, слышат ли нас снаружи. В комнате нет ни дверей, ни окон — одни лишь стены, одна из которых должна отходить. Есть ли снаружи люди, которые не выдержат и покажут себя, когда визг этого идиота окончательно их доведёт?
Пока я просто наблюдал. План не вырисовывался, наручники взломать нечем — ничего не скажешь, я в полной заднице. Инострашка, может, ещё на что-то сгодится, а вот из-за Кенты я беспокоюсь.
Ну напрягают меня малолетние психи, что я могу с этим сделать? Тяжёлая трудовая
Кента опять завыл. Я вздохнул, осознавая, что даже не могу помассировать виски — голова уже раскалывается. У надзирателей стальные нервы? Наконец Роберт приподнялся, чтобы приблизиться к Кенте, и с размаху дал ему ногой в живот. Зато не по голове — пожалел болезного. Не думаю, что я поступил бы так же.
Затем блондин нагнулся к самому уху Кенты и громко крикнул:
— SHUT UP!
Тут поймёшь, говоришь ты по-английски или нет. Заткнись — штука вообще на любых языках поразительно понятная.
— Я не должен был здесь оказаться… — проныл Кента и с обидой глянул на меня. — Это всё твоя вина!
Говорю же, совсем того. Я-то тут причём? Сам тупой — так стыдись и не возникай. Авось, и помилование бы заслужил. А так… чем больше я нахожусь с ним в одном помещении, тем больше уверен в том, что убью его, как только мои руки будут свободны.
Ах, точно. Меня засудят. Что ж за мир-то такой, даже отомстить человеку спокойно нельзя!
Роберт пнул Кенту ещё раз, и тот, свернувшись на полу, принялся что-то то ли шептать, то ли пищать. Звуки были куда менее раздражающими, и Роберт вернулся к стене с видом победителя.
— Я-то думал, оставаться здесь одному в тишине было ужасно, — сообщил он. — Но когда он так орёт, это похоже на пытку.
Я рассеяно кивнул, подмечая, что голос у парня хриплый. Впрочем, не похоже, чтобы он чувствовал какую-то сильную слабость. Должно быть, воду ему всё-таки давали, но крайне редко. Что ж, нас будут навещать.
Но никакой план всё равно не вырисовывается. Я всегда был в этом плох — такие вещи компенсируются сильной магией. К сожалению, применить снимающие оковы чары я не могу.
Не могу ведь?
Мало того, что энергия и магия — вещи, ощущающиеся совершенно по-разному, так ещё и эти гадские наручники не дают мне что-нибудь попробовать.
Я принялся шарить глазами по помещению. Пусто, пусто, пусто. Только отходящая область проглядывается — там есть крохотная, едва заметная линия, кричащая о том, что здесь части стены сходятся, когда проход закрыт. Ничего полезного. Затем мой взгляд вернулся к скрючившейся в картинных страданиях фигуре Кенты.
Что-то начало вырисовываться, но наручники…
Нет, у Кенты не нашлось нихрена полезного. Мой взгляд вернулся к фигуре Роберта. Грязная кофта, подранные штаны, ни одной заколки (чёрт, хоть бы меня угораздило оказаться тут с девушкой!)… да и вообще ничего особенного. Хотя, эта круглая штучка у него на поясе, что это? Напоминает брошь, но явно ей не является. Да и этот плохонький рисунок… фу, ну и качество.
— Что это? — спросил я, прежде чем опомниться и повторить на родном языке: — Что за штуку на носишь на поясе?