Шрифт:
I
После увольнения в запас сержантов Найды и Штырбу перед капитаном Иголкой, командиром РМО, стоял выбор, кого выдвигать на освободившиеся сержантские должности. С командиром отделения ГСМ проблем не было: на этой должности уже полгода ходил Иван Вдовцов; ему без проблем присвоили очередное воинское звание «младший сержант», справедливо решив, что он слишком долго заходился в «рядовых»
На должность заместителя командира взвода Нытик, старшина РМО, предложил кандидатуру своего нового
Капитан Иголка возражать не стал. Оставалась вакантной должность командира отделения механиков. И ротный, сам не зная почему, предложил старшине кандидатуру Арбузова.
– В принципе можно, – задумавшись, сказал Нытик. – Арбузов – парень упэртый, норовыстый, но мени здаеться, якшо вин захоче, вин стане файным сэржантом.
– Мне тоже так кажется, – обрадовался капитан Иголка. – К тому же я думаю, это должно его изменить. Знаю, человеку обидно, когда все ему постоянно говорят, что он плохой…
– Кажуть, якшо людыну постоянно клыкаты свиньёй, рано чи пиздно вин захрюкае, – тонко улыбнулся Нытик.
– Всё правильно.
Ротный вызвал в каптёрку Арбузова.
Через минуту Арбузов появился на пороге, суетливо поправляя пуговицу, спросил:
– Товарищ капитан, вызывали.
– Заходи, садись.
Арбузов зашёл, нерешительно присел на краешек дивана. Он не мог понять, почему его вызвали. Вроде бы, он ничего плохого не совершал.
– В общем, мы тут со старшиной посовещались, – начал ротный, – и хотим предложить тебе должность командира отделения механиков. Что думаешь, Виктор?
Арбузов был удивлён. Чего-чего, а такого от ротного он не ожидал. Чтобы лишний раз убедиться в том, что его не разыгрывают, он с вызовом спросил:
– А как же насчёт ваших слов, товарищ капитан, что по мне тюрьма плачет? – и внимательно посмотрел на ротного.
Капитан Иголка виновато отвёл глаза в сторону, тихо сказал:
– Все мы в жизни ошибаемся. Ты опытный солдат, Витя. Второй год в армии. Знаешь специфику службы. Пользуешься авторитетом в коллективе. Думаю, ты справишься.
– Спасибо за доверие. Только я вам не верю. Мне кажется, вы меня разыгрываете.
– Нет, Виктор, мы говорим с тобой на полном серьёзе. Мы действительно решили оказать тебе доверие. Надеемся, ты его оправдаешь.
– Постараюсь оправдать.
– Что ж… поздравляю, в понедельник будешь в приказе, – Иголка тепло и крепко пожал Арбузову руку. – Ну что… забудем все прежние обиды?
– Забудем, товарищ капитан.
– Давай.
– Разрешите идти?
– Иди.
Арбузов вышел из каптёрки окрылённым. В роте он решил пока никому не говорить. Рассказал только друзьям – Бардо, Стифу и Буреломову.
– Что ж в нашем полку прибавление, – обрадовался за друга младший сержант Бордецкий. – Теперь ты тоже будешь сержантом. Иди, брат, сюда. Я тебя обниму.
– Не понимаю, чем это я так Таракану угодил, – удивлялся Арбузов, пытаясь понять логику ротного.
…В понедельник на утреннем разводе начальник боевой и служебной подготовки майор Рунич, зачитывая приказ по части, объявил:
– Командиру отделения механиков роты материального обеспечения рядовому Арбузову присвоить очередное воинское звание – младший сержант.
Арбузов, хлопнув по плечу, стоявшего в первой шеренге, здорового Вдовцова, чётким строевым шагом вышел из строя, вытянувшись в струнку, бодро гаркнул:
– Служу народу Украины!
II
Арбузов всё больше и больше находил преимущества своего нового социального статуса. Теперь он, заступая в суточный наряд, не ходил дневальным по роте, а только дежурным. Покрикивал на «гусей» по утрам, когда они наводили уборку в кубрике, и, особенно, по субботам, когда проводилось ПХД. В наряде по столовой он или младший сержант Цибуля заступали помощником старшины; в столовой он крутил роман с хлеборезкой Любкой.
Однажды РМО и человек 20 солдат из роты охраны выделили на разгрузку двух вагонов угля; младшие сержанты Арбузов, Цибуля, Вдовцов, Бордецкий в разгрузке участи не принимали, а только подгоняли остальных солдат. Да, преимущества сержантских погон были налицо!
Когда же в РМО поступила заявка на выделение одного сержанта в «карантин», Иголка выделил Арбузова.
В «карантине» Арбузов всё своё личное время уделял своему взводу. Учил «запахов» заправлять койки, наматывать портянки, подшивать воротнички. За весь месяц он ни разу никого не ударил. И даже почти не повышал на них голоса. Он сразу дал всем понять, что он строгий, но справедливый командир.
Как-то раз он вёл взвод на обед в столовую. Был ясный июньский день. Дивизия утопала в густой зелени деревьев. Яркие лучи солнца горели на тёплом асфальте. Заливались зяблики.
Навстречу Арбузову из столовой возвращалось РМО. Строй вёл младший сержант Вдовцов.
Арбузов, приосанившись, весело и лихо скомандовал:
– Взвод!
И его молодые усилили шаг.
– Смирно! Равнение напра-фо-о!
Молодые, чётко печатая шаг, шли, выворачивая шеи. Он старались. Им хотелось угодить своему командиру.
– Вольно! – скомандовал Арбузов с улыбкой. – Взвод, кто вас кормит и гребёт?
Тридцать солдатских глоток весело и дружно гаркнули:
– Наш любимый замкомвзвод!
Эта фраза вызвала у многих эрмеошников улыбки.
– Молодцы! Взвод, объявляю благодарность!
Арбузов отпустил свой взвод к «карантину», а сам остановился пообщаться с сослуживцами.
– Молодец, я смотрю, ты их выдрессировал на славу! – похвалил Вдовцов.
– Стараюсь. У меня не сорвёшься.
– Бьёшь их?