Мне – 65
Шрифт:
Вообще, Южное Бутово в этой части – не то Нью-Йорк, не то Гонконг: суперсовременные технологии строительства, огромные супермаркеты.
А по его окраине запланированы дома, перед которыми наш двадцатичетырехэтажный покажется избушкой: стоэтажные и даже в сто пятьдесят этажей! Такими домами планируется окружить всю Москву, чтобы с одной стороны – цивилизация, с другой – такой вот зеленый лес, где так много зайцев, кабанов, белок, уток и всякого зверья, что выскакивают на дорожки и пугают наших собак.
Слушал новости, что-то зацепило в сознании, вслушался, подпрыгнул, не поверив ушам. Вслед за снесенной в центре Москвы гостиницей «Интурист» принято решение снести устаревшую гостиницу «Минск», устаревшую «Москву» и крайне устаревшую и… не отвечающую современным требованиям древнюю гостиницу «Россия»!
Это промелькнуло в новостях как малозначащий эпизод из городской жизни: все время что-то строят, что-то сносят или перестраивают, вот уже третье транспортное кольцо закончили, открыли монорельсовое метро, вторую ветку легкого метро скоро откроют, поезда проносятся по эстакаде, как гиперзвуковики, так что снос еще одной гостиницы – мелочь, едва заслуживающая упоминания в городской хронике.
Но я прекрасно помню, какая эта гостиница! Сам останавливался в ней, когда из далекой провинции, теперь иностранной державы, наезжал в столицу метрополии. И в самом деле в Книге рекордов Гиннесса не зря занимала несколько позиций. Это было самое-самое передовое, самое технологичное, это было вывеской мощи и расцвета двадцатого века!
Но сейчас это древнее устаревшее здание, как уже сказал, «не отвечающее современным требованиям», что-то типа хрущебы. На его месте выстроят паркинг самого высокого класса. В центре Москвы негде размещать автомобили, а расширять улицы и площади уже некуда. Приходится сносить для автомагистралей целые кварталы, как в свое время под гостиницу «Россия» был снесен огромный жилой квартал… да что там квартал, целый район Зарядье, старинный, воспетый многими классиками, ведущий начало еще с времен, когда начали выпускать пищали и чугунные пушки, стреляющие ядрами. Так вот этот район целиком снесли, чтобы выстроить чудо века – гостиницу «Россия», что сразу же вошла в Книгу рекордов Гиннесса побив кучу рекордов по площади, количеству номеров.
Москва стремительно строится, застраивается дивными домами, неслыханно роскошными, высотными, впитавшими в себя самые новейшие достижения современнейших технологий.
Так что на месте этого «древнего и устаревшего» здания возведут нечто небывалое в десятки этажей вниз и столько же вверх.
Тот, кто сейчас родился, будет считать его вечным, незыблемым, и только тот, кто видел, как возводили вечную и незыблемую гостиницу «Россия», может допустить дикую и невероятно крамольную мысль, что вечный и незыблемый паркинг тоже однажды снесут или засыплют землей, как устаревший и не отвечающий современным требованиям второй половины двадцать первого века. А на месте примитивного паркинга – фу, стыдно за его устаревшие формы! – построят имортинг или скифинг. А то и нечалинг ли даже зист алер.
Очередная дата великой победы над фашистской Германией. Пятьдесят девятая. Суровые фронтовые песни тех лет поют молоденькие мальчики и девочки, что обычно исполняют песенки про то, как они трахаются в подворотнях. Поют «Катюшу», «Землянку», «Эх, дороги…», «Черный ворон» и другие… точно так же, как привыкли петь шлягеры в ресторанах: пританцовывая, убыстряя темп к танцевальному и подпрыгивательному, размахивая ручками и поигрывая глазками перед ветеранами.
И никто не скажет, что это глумлении. Суровые песни тех лет надо исполнять только оперным гигантам: Хворостовскому и ему подобным, либо помалкивать.
Все остальное – глум.
Внезапно подумал, а что, если в самом деле все так, как я пишу? Мы – частицы Сверхсущества, Бога, все мы выполняем его волю. Он рассчитывает на меня, смотрит с сожалением. Я мог бы больше, но вот природная лень и отсутствие стимулов привели к тому, что лежу на диване и полагаю, что остаток жизни можно провести в компьютерных играх, посещении театров, ресторанов, концертов, а еще можно ездить на велосипеде и кормить белок в лесу…
Я вздохнул, слез с дивана и пошел работать. Во славу Бога, Аллаха, ибо я и есть они самые.
Сразу объясню насчет литературных, премий, а то задолбали вопросами. Если кто начнет интересоваться снова, отсылайте их вот к этому абзацу. Начали подходить ребята и, отводя глаза, интересоваться, как насчет того, чтобы принять литературную премию от их организации. Я кивал, сочувствовал, выслушивая их проблемы. Даже удержался от того, чтобы напомнить, что, мол, весна показала, кто где срал.
Вообще с этими литературными тусовками, что присваивают себе громкие имена международных и всегалактических, ощущение такое, что управляющие ими лица все еще живут в СССР и не понимают, что в эпоху гласности шило из мешка все равно вылезет. Помните, при ГКЧП путчисты захватили телевидение, радио, запретили выпуск газет, чтобы за рубежом и по стране не узнали, что случилось на самом деле, а потом, дескать, дадим народу свою версию… Но не учли, просто забыли, что уже есть Интернет, а это значит, что у многих в доме свое телевидение, радио, пресса!
Не удается спрятать и данные о книжной торговле: слишком большой к ним доступ, кто-то да выложит в Интернет. И, соответственно, выстраивается отношение нормального человека к этим тусовкам и литературным званиям лауреатов.
Потому сейчас на все это надо просто махнуть рукой и терпеливо ждать, когда повзрослеют, узнают, что существует такое слово, как «репутация». Если Россия к тому времени еще будет существовать, то, возможно, весь этот детский базар в песочнице закроют, а создадут нечто взрослое.
Такое, что будущие премии не стыдно будет брать в руки. И чтобы их получить, станет не обязательно, низко кланяясь, целовать руку с перстнем на пальце.
Правда, полагаю, что разумнее будет тем новым создавать новые премии, дабы не брать в руки эти… уже подпачканные.
Возвращаемся с велосипедной прогулки, Барбос бежит впереди. Из подъезда нашего дома вышел очень серьезный малыш в толстых наушниках, делающих его похожим не то на марсианина, не то на мультипликационную обезьяну, с плеером на пузе, мобильником в особом кармашке на груди и в комбинезончике с множеством «молний», карманов и пристегивающихся на липучках всяких разных причиндалов.
Барбос подбежал к маленькому человечку, виляя хвостом, малыш очень серьезно посмотрел на меня.
– Какая красивая собачка… Можно погладить?
– Можно, – ответил я.
Он почесал огромного пса за ушами, на тонком запястье блеснул плоский циферблат электронных часов. Возможно, в часах радиомаячок, чтобы родители всегда видели, где их ребенок. Буся вытянула шею и замерла, млея от счастья. Я смотрел с умилением, прямо святочная картинка – ребенок и собака, постарался представить себе, что видит этот малыш: огромная собака, выше ростом и вдвое тяжелее, могучая, но добрая, грохочущий сверху голос исполина, голова его где-то на уровне облаков, хозяин этого огромного мира.