Мне – 75
Шрифт:
Это и тысячи других мелочей, которые нельзя упускать, иначе проиграешь, заставляют мозг активно работать. Сейчас да, когда я активно пишу книги и этим зарабатываю на жизнь, они порой вредят, я же и ночью продумываю, как перейти в контратаку и захватить лагерь противника, а основная работа страдает…
…но вообще-то играть рекомендую и тем, кто работает. Только не в рабочее время, естественно, как частенько бывает у меня, ну слаб я, слаб, а вечером, когда тянет посидеть перед жвачником и тупо смотреть какое-то не напрягающее мозги шоу.
Дрябнут не только мышцы,
Еще одна мелочь, подсмотренная за собой и за своими… близкими по возрасту, при которой сразу вспоминаешь бабушку, что ищет свои очки, а они у нее на лбу.
Да, с возрастом мы все труднее запоминаем, где что в доме, потому терпеть не можем, когда что-то переставляют или передвигают. И так, бывает, ищешь какую вещь на столе, рабочем или обеденном, не находишь и начинаешь искать на полках, чуть ли не в холодильнике, а в конце концов обнаруживаешь, что она лежит на самом видном месте на столе. В самом центре. И непонятно даже, как это не заметил.
Правда, такое бывает и в молодости, по себе помню, но тогда это редкая случайность, а когда в годах, это становится уже законом.
Потому, полагаю, нам нужно самим приучать себя к тому, что вещи могут находиться не на своих местах. Ну, не слишком уж, не стоит зубную щетку переносить в кабинет или спальню, но передвинуть ее на другой конец раковины или переложить в стаканчик другого цвета даст крохотный импульс встряхнуться и вынырнуть из все сужающегося русла жизни.
В определенном возрасте, обычно очень далеком от юношеского, я говорю о нашем, многие перестают утверждать, что Бога нет. Практически никто из них не доказывает, что его нет, но и детские разговоры, что нет, коробят.
Попробуем разобраться. Молодость революционна, и «кто не был в молодости радикалом, тот в старости будет сволочью», это истина, хоть и весьма резковатая.
В молодости мы отрицали не только Бога, но вообще все: власть родителей, учителей, полиции, гаишников, моду, нравы, мы все низвергали и низвергали, чем нередко пользовались люди постарше, умело направляющие наш энтузиазм то на мятежи, то на революции, что нам приносило беды, а им баснословные прибыли.
Но вот со временем, когда приходит понимание, что ну не бывает так, что любой президент страны, премьер и вообще правительство – обязательно собрание отъявленных сволочей, хапуг и врагов, то еще позже понимаешь, что Бог… это просто Закон.
Да, раньше чаще звучало это подзабытое – Закон Божий. Когда-то на заре, когда человек стал плодиться и всячески истреблять друг друга прямо в своей же стае, появилась потребность ввести какие-то законы, нормализующие жизнь стаи.
Выработали самые базовые нормы существования: не укради, не убий, не прелюбодействуй… и так далее, ибо если эти нормы не соблюдать, то любая стая развалится и никогда не станет обществом.
Эти нормы должны исходить не от вождя племени и даже не от Бога, ибо богов хоть и побаивались, но не чтили и не уважали. Ну как можно чтить, скажем,
Для этого эти Законы должны были прийти от Бога, который безупречен, свят, которого ни в чем нельзя упрекнуть. Такой Бог был создан для того, чтобы вручить человечеству эти первые десять законов, названных заповедями.
Это общие принципы существования общества, а уж на их основе можно разрабатывать чисто прикладное, то есть если все-таки убил, то насколько велика вина, ведь убить можно ради забавы, ради грабежа, но и ради защиты собственной жизни или жизни соседа.
Вот в этом и есть Бог: закон и правила существования человеческого вида. В Коране сказано еще определеннее: «Всевышний ничего не делает для себя, а только для человека».
В христианстве с его ветвями католицизма, православия и протестантства, как и в иудаизме, Бог – не имеет облика вообще, что и понятно, ибо он не Бог, подобный богам прошлых религий, а Закон. Как и в Коране, что происходит от того же корня.
И когда дети или взрослые с умственным развитием бунтующего подростка начинают высмеивать, скажем, старенького босоногого мужичка, что с кудрявой бородкой и в ночной сорочке сидит на облаке, то они сами придумывают себе глупость, чтобы с блеском с нею бороться и казаться хотя бы себе ну такими у-у-умными.
Или, скажем точнее, бороться с глупостью, придуманной умниками такого же убогого уровня чуть раньше.
Знаю и по себе, что чем старше человек, тем лучше он мог бы писать. Ну, это понятно, огромный жизненный опыт, понимание людей, философское осмысление, снисходительность, наконец-то смешное и ненужное раньше милосердие…
Однако здесь ключевое слово «мог бы». На самом же деле, как наблюдаем в реальности, писатели прекращают писать задолго до естественной смерти.
Это я все о том же: мало прожить сто лет, нужно прожить их ярко, интересно, а высшая ступень – творчески.
Потому, хотя и добиваюсь, чтобы мы жили как можно дольше, но еще важнее, чтобы жили в ясном уме и сознании, а не в инвалидных колясках маразматиками, когда за нами ухаживают по два-три человека, улыбаясь нам и тихо ненавидя: когда же эта рухлядь сдохнет и освободит квартиру…
У нас удобный возраст еще и в том, что если нет желания идти на встречу, в гости, мероприятие или вообще куда-то, то всегда можно сослаться на недомогание, нездоровье, хрен проверишь, а усомниться – неприлично.
Я вообще ссылаюсь на старческую немощь, тут уже все сочувствующе вздыхают, ну да, семьдесят лет – это уже с палочкой и держась за стенку. Хорошо, хоть не на коляске.
Но для себя и своих мы должны держаться гвардейцами, сверкать белозубыми улыбками, демонстрировать жизнерадостность и желание продолжать приносить пользу обществу.