Мне больно, Олег!
Шрифт:
Олег
Кати позвонила довольно внезапно, и только увидев на телефоне ее вызов с ее фоткой, где она выгибается кричит от оргазма и боли, я вспомнил, о чем с ней договаривался!
Да ерш твою медь, как можно было забыть!
«Где мой обещанный сюрприз-экшен?»
Обещал прийти, она звонила, потому что заскучала на вечеринке.
Ехал из салона на свеженькой бэхе, наслаждаясь урчанием мотора и ни с чем не сравнимым запахом новенького салона.
Даже подумал, что надо бы
Но не Кати. Кати верная жена. Она не трахается, она только порется. Ну, а то, что некоторые развлечения заканчиваются оргазмом, так это претензии к организму девочки.
Она жесткая, пока ее пробьешь…
А у меня все девайсы дома, в старой машине и пока я буду мотаться туда-сюда, тусовка уже кончится.
Обещанный сюрприз. Обещал, когда сам был где-то поближе к раю, шальной и дурной от ее сладчашей «обратки», когда все-таки довел ее до криков. Не каждый может похвастаться, что Кати у него кричит.
И сдуру пообещал ей на следующей вечеринке нечто особенное. Собирался продумать, но забыл начисто. Такие дела творились, такая хрень у Глеба, у Андрюхи жена рожала, у меня в бизнесе внезапно все завертелось, и не я сладко мучил послушных девочек, а меня натягивали непослушные мальчики. Без вазелина. Но дело того стоило: закрыл сделку с прибылью, с которой еще народу выплатил премии, а себе взял новую машинку.
Приходится прямо на месте, в двух шагах от клуба соображать, где взять хоть что-нибудь вместо любимых девайсов, и чем удивить опытную Кати.
Кошачьими удочками ее не пронять, но у меня немного другие планы.
После зоомагазина захожу в детский и, стараясь выглядеть, как можно менее палевно, прошу прыгалки. Для дочки, ага. Дочка выдуманная, но девочка, которой они будут попадать по жопе, самая настоящая. Давно собирался их опробовать, наш народ очень хвалил.
Но нынче, оказывается, все прыгалки безопасные. В мягкой оплетке, толстые. Такими заехать по ногам совсем не больно. А старых добрых резиновых, жгучих и жестоких, больше нет. Где ж народ их берет? Старушек грабит?
Зато в том же магазине я натыкаюсь на отдел товаров для здоровья и опытным взглядом выцепляю острые «клыки» иппликатора Кузнецова, и мысль оформляется сама собой…
Кати верещит как резаная, закатывает глаза и отъезжает в рекордные сроки. Я намотал на нее ремни кое-как, руководствуясь только эстетикой, и они перетягивают ее в самых непредсказуемых местах, оставляя следы. Ошейник смотрится не так горячо, но зато, когда она дергается, подвешенная на цепи, он впивается шипами ей в шею и добавляет отменных ноток в мучения.
– Только ты можешь быть таким безбашенным, чтобы довести меня…
В ее глазах боль и редкое для этой мазохистки удовлетворение.
– Только с тобой я могу ставить любые эксперименты, – говорю я.
Это звучит как взаимное признание в любви садиста к мазохистке.
Но я вру.
Кати жесткая, ее не пробить просто так, надо стараться, включать фантазию, извращаться. И шанс довести ее чем-нибудь новеньким просто вызов для меня. Но сессия с ней как для подростка-девственника «Камасутра». Эксперимент ради эксперимента. Пацан еще не знает, что настоящее удовольствие в сексе не от как можно более хитрой позы. Зато я знаю, что с Кати у меня не удовольствие, а работа. Зато прослышав про нее, приходят другие девочки…
– Привет, я Маша, я новенькая и хочу, чтобы ты стал моим первым…
При взгляде на меня, она «плывет». Еще бы. Стою, вытирая пот со лба, на белой футболке брызги крови, в штанах внушительный бугор и похлопываю по ладони плеткой.
Палач как он есть, а девочки любят опасных мужчин, которые способны хладнокровно причинить им боль.
– Снимай платье, ложись на живот, – командую я. – Руки вытяни вперед.
И ловко пристегиваю ее к скамье, чтобы не елозила.
Но она все равно елозит, оглядывается на меня, глаза темные из-за расширившихся зрачков, и я чувствую, что вот-вот все сойдется, все звезды встанут в ряд, и я получу то, что…
– Будьте жестоки со мной, хозяин… – дрожащим голосом говорит она. И портит все к чертям.
Как я уже сказал той дурочке в магазине, я плохой хозяин. И господин тоже плохой. И папочка.
Меня бесят эти обращения, меня бесит эта идиотская игра в подчинение, без которой ни одна девочка не согласна лечь под мою плеть. Какой-то кружок юной актрисы в деревенском театре! Как нелепо выглядит, когда они становятся на колени и целуют руки…
И только после того, как я как следует ее унижу, оставлю след своих военных ботинок на груди, она даст то, что нужно мне. Свою боль.
Сам на себя злюсь, но луплю эту дуру. Все как положено: разогрев, немного жести, ловим взгляд и можно снимать, ловя ее безвольное тело в свои объятия. Плед, чай, «умница, детка» и вызвать такси. На первый раз хватит.
Еще один день оказался напрасной тратой макияжа, как говорят бабы. Все не то. Не то.
Сам не знаю, что мне нужно, но не это!
Я ломаю кошачьи розги о спину пышнотелой красотки. О, как они свистят и как ложатся тонкими полосами!
Ловлю Кати за строгий ошейник, который она не сняла, и ее вскрик прокатывается по нервам горячей лаской. Знакомой лаской. Где-то недавно я такое уже ощущал…
Выдираю девятихвосткой, которую мне протягивают, подползая по полу на коленях, еще одну мечтательницу о господине. Насыщаюсь ее болью, криками, дрожью, сам становлюсь все горячее и горячее.
Но эта вечеринка без секса. Иначе Кати не пришла бы.
А мне теперь где-то выгуливать адский стояк.
Или поискать тут рисковую любительницу, которая отсосет прямо на улице, пока тлеет сигарета. Не так уж сложно найти, особенно, когда я снимаю футболку и остаюсь полуголым. Достаточно поймать чей-нибудь сияющий взгляд на свои мышцы и качнуть головой.