Мне больно, Олег!
Шрифт:
Я настолько не смотрю по сторонам, мечась по торговому центру, что со всего размаха впаиваюсь в людей, выходящих из ювелирного. Мне как раз туда надо, там работает Нинель!
Но стоит мне поднять глаза, я замираю на месте и только хватаю ртом воздух.
Передо мной… Олег.
И взгляд у него очень и очень недобрый…
– П-п-привет… – говорю я помертвевшими губами. Совсем не понимая, почему он смотрит на меня с такой ненавистью.
– Ксюша… – и говорит с угрозой. – Не могла бы ты оставить меня в покое? Пока прошу по-хорошему…
В его глазах больше нет огня, которым он обжигал меня еще ночью. Там черная равнина, покрытая прогоревшим пеплом. Что я ему сделала, что он…
– Так это ТА САМАЯ Ксюша? – Раздается веселый голос сбоку и я с трудом отвожу взгляд от Олега.
Рядом стоит другой мужчина и… ржет. Прямо-таки потешается то ли надо мной, то ли над своим другом. Они явно вместе выходили из бутика. Он тоже красивый, но не настолько, как Олег. И глаза у него ледяные. Несмотря на смех. А руки покрыты черными татуировками в виде языков огня.
– Та самая.
– А мы уже познакомились с твоей мамой, – сообщает этот, второй. – Олежа уж не знает, куда от вас бежать, до какой канадской границы!
– З-зачем… – говорю я и вижу за их спинами стоящую в магазине маму. Она машет мне шляпой и кивает. Подбадривает, значит.
– Ну, ты так в него влюблена, что не можешь прожить и дня в разлуке! – Глумится друг.
Эх, мама, мама.
Олег косится на него, потом смотрит на меня, тщательно сканируя с ног до головы. Отмечая мое прекрасное платье, но в глазах у него не зажигается ни огонька.
– Кажется, я ясно выразился вчера? – Спрашивает он. – Или повторить? Или ты хочешь больше денег? Прости, ты была не настолько хороша…
И он огибает меня и уходит, не оглядываясь.
Мои глаза наполняются слезами.
Да сто лет мне этот Олег не нужен, хоть и красавчик, но я же просто хотела… я наоборот! Наоборот хотела, чтобы мама нас больше не трогала…
Опускаю голову, но тут моего подбородка касается чья-то рука. Друг Олега заставляет меня задрать голову выше, и я шагаю назад, чтобы избежать его касания.
– Какая гордая девочка, – смеется он. – Все вы гордые, пока не выдерешь вас хорошенько. На, держи.
Я с удивлением смотрю на него, а он протягивает мне маленький черный треугольник. Там крошечные белые буквы адреса и три алых язычка пламени. И все. Даже названия или имени нет.
– Что это? – Спрашиваю я.
– Приходи сегодня после полуночи в клуб. Как гостья. Только в этом платье, я прям ощутил, что Олежа на него весь встал, а не только одной своей частью, – зубоскалит его друг.
Надо же, а я не заметила реакции вообще.
– И что… там?
– Там… – он отступает, сплетая руки на груди и смотрит на меня с прищуром, от которого вдруг подгибаются ноги. – Там Олег будет очень, очень опасным. Но когда он в таком состоянии, он не может устоять перед такими нежными цветочками, как ты. Любит нетронутых.
– Я… не… – краснею. – Не…
– Я не про девственность, – смеется этот человек.
– А про… что?
– Увидишь. И либо тебе понравится, либо ты забудешь про Олежку раз и навсегда.
И он больше ничего не объясняя, уходит, догоняя Олега.
А я смотрю на карточку и думаю.
Очень хорошо думаю. Не нравится мне то, как он это сказал. Про опасного и нетронутую. Но вдруг мне удастся поговорить с Олегом нормально? Извиниться за маму и все объяснить?
Олег-3
– Заткнись, сука!
– Заставь меня!
– Хочешь, чтобы заставил?!
– Попробуй!
Она вскакивает и пытается бежать к дверям, но он быстрее. В два огромных шага он догоняет ее, перехватывает за шею и, хрипящую, волочет на диван. Переворачивает на живот, вжимает коленом в спину, но она запрокидывает голову и материт его так, что у меня уши вянут.
– С-с-сука… – шипит Андрей и отвешивает пару смачных ударов тяжелой ладонью ей по заду. – Олеж, подай скотч.
Отставляю бокал и тянусь к его сумке. Скотч, да? Там внутри чего только нет… Скотч тоже есть, конечно, но меня больше поражает гигантских размеров тяжеленная стальная анальная пробка. Я невольно оглядываюсь на эту парочку. Андрюха уже задрал ее платье и с вожделением мнет зад своей жены. Прикидываю. Эта пробка чуть ли не размером со всю ее жопку, как она там помещается-то?..
Ну да ладно, не мое дело. Выуживаю серебристый моток скотча и бросаю другу. Тот быстро и сноровисто наклеивает его на рот своей благоверной, не обращая внимания на то, что рвет заодно и ее волосы, и в комнате становится блаженно тихо.
Уже не торопясь, он связывает ей заодно и руки. Задирает платье и приматывает ноги к рукам. Так и оставляет девчонку свою валяться на животе и мычать.
Садится обратно и кладет ладонь ей за ягодицу. А рукой второй берет бокал.
– Так на чем она нас прервала? – Светски спрашивает Андрей, отхлебывая виски.
– Новая сделка. Ты знаешь, я пас. Дай хотя бы летом отдохнуть, если уж отпуск накрылся медным тазом.
– Сгоняй на Мальдивы, – советует он.
Морщусь.
– Скука… Туда только с телочкой, чтобы трахаться как кролики. Я люблю Старую Европу, ты в курсе.
– Ну извини, – он разводит руками. – Так! Не дергайся или я тебя выебу прям здесь вот этой бутылкой! В жопу, как ты любишь!
Это уже не мне, это он жене. Три взгляда: Андрея, мой и Лизы останавливаются на квадратной бутылке Джека Дэниэнлса, White Walkers Edition.