Мне душу рвет чужая боль
Шрифт:
– Не могло, но думала.
– Ну с катушек слетела… Это все та чертова сука!.. Слушай, а ведь я хочу… Она посмотрела на меня, и я снова хочу… Ехала, чтобы извиниться… А может, и хотела, когда ехала… Валентин, я запуталась. Распутай меня, а? – умоляюще и с надеждой посмотрела на него Кристина.
Она была так беспомощна в своих сомнениях и переживаниях, что нахлынувшее чувство нежности к ней расплавило последнюю льдинку в душе. Он привлек ее к себе, их губы слились в затяжном поцелуе…
Они уже лежали на диване в переплетении тел, когда дверь содрогнулась от удара.
– Открывай!
– Это
Не трудно было догадаться, как он нашел этот адрес. Его водитель подвозил Валентина к этому дому, он и сообщил хозяину, куда могла поехать Кристина. А возможно, Леша следил за ней. Так или иначе, ситуация складывалась пакостная. Хотя сложно было поверить, что он посмеет броситься на Валентина с кулаками.
– Я сказал, открывай! – послышалось из-за двери.
И снова еще более сильный удар сотряс ее.
Но дверь была слишком прочной, чтобы ее смог снести пьяный мужик. И Валентин запросто мог переждать приступ гнева. Так бы он и поступил, если бы опасность угрожала только Кристине. Но, судя по всему, Леша рвался разобраться и с ним самим. Что ж, за что борется, пусть на то и напорется. Валентин и сам был не прочь набить ему морду за то, что он чуть не увел у него Кристину.
Но Кристина не позволила ему открыть дверь.
– Не надо!
Она схватила его за руку, потянула на себя. Не думал он, что у нее может быть столько сил. И все же он смог бы вырваться и открыть дверь. Но Кристина повисла у него на шее и, ногами обхватив его бедра, крепко впилась ему в губы. И такая жажда на него вдруг напала, что невозможно стало думать о ком-то другом, кроме нее. Он прижал ее к стене, еще крепче прижал к себе… Леша буйствовал с одной стороны, а они с Кристиной – по другую. Он злился и брызгал слюной, а им было невероятно хорошо – себе в удовольствие, и ему назло…
Глава 25
«В период Афинского государства некоторые мужчины носили длинные волосы, завитые в локоны и подхваченные золотым обручем. В торжественных случаях волосы укладывались надо лбом в виде банта…»
Степан представил, как снимает фуражку в присутствии подчиненных, а из-под нее вываливается бант из волос, подхваченных золотым обручем. Одного этого хватило, чтобы потерять интерес к модному журналу, от нечего делать оказавшемуся у него в руках.
Но лучше бы он продолжал изучать историю парикмахерского дела и смотрел в журнал, а не перед собой. Так бы его внимание не привлекло нечто, которое вряд ли принадлежало к мужскому роду, но уж точно его позорило. Осветленные волосы, накрашенные глаза, пирсинг в ноздрях и на бровях, бесчисленное множество цепочек, перстней и браслетов, бархатная курточка, из-под которой выглядывала розовая рубашка с кружевами, джинсы в обтяжку, женские сапоги на высоких каблуках – и все это принадлежало слащавому пареньку, который шел, беззастенчиво вихляя своей попой. Глядя на это чмо, Степан жалел, что в Уголовном кодексе нет больше сто двадцать первой статьи.
– Что, понравился? – неожиданно услышал он насмешливый голос Жанны.
– Я бы сказал, понравилось, – в том же тоне парировал Круча. –
– Спасибо, что не наоборот…
Жанна была женщиной не первой молодости, но выглядела великолепно. Не зря она занималась фитнесом, пропадала у стилистов и косметологов. И сейчас, освеженная встречей с парикмахером и визажистом, она заставила мужа позавидовать самому себе. И как не сказать тут, что женщине для того, чтобы выглядеть молодо, нужно потратить много лет…
– А где спасибо за то, что встретил?
– Я тебя умоляю!
Жанна не хотела, чтобы он так плотно опекал ей. Как будто ему делать нечего, как сопровождать ее по магазинам и салонам. У него работы – полный кузов, а он носится с женой как с писаной торбой. К сожалению, обеспечить ей охрану и присмотр удавалось далеко не всегда.
– Да, кстати, я без своей «Волги». В отделе осталась, – сказал он, усаживаясь к ней в машину.
– Обратно как туда поедешь? На моей машине? – не очень весело улыбнулась она.
– Ну да, давно на джипе не катался…
– Давай, давай, заливай. Чтобы у меня машины не было, это тебе нужно?.. Ну, ты же сам знаешь, что Артура больше нет.
– Ничего я не знаю. Я знаю только, что убиты два его сообщника…
Один бандит погиб в перестрелке, другой был ранен, а затем добит своими же. С места преступления Артур скрылся с Евгением Бобылиным. Давно это было, с тех пор о них ни слуху ни духу…
– И третьего он убил, – предположила Жанна. – Присвоил себе награбленные миллионы и тю-тю… Где-нибудь на дне отлеживается. А может, и за границей уже… Не будет его здесь, не будет…
– Может, и отлеживается, – кивнул Степан. – Может, уже за границу собирается. А если он с тобой за границу захочет уйти?
– Хотеть не вредно. То есть в данном случае смертельно опасно… Не станет он ради меня рисковать…
– Станет. Он сумасшедший, а сумасшедшим иногда везет. А ему постоянно везет. Иначе бы я оставался в должности…
Почти четыре месяца прошло с тех пор, как Артур ушел из Битова. Но Степан до сих пор служит в уголовном розыске, хотя должен был занимать кресло начальника ОВД. Нет, он не жалуется: для него не важно, в какой быть должности, лишь бы служить. Он – мент по жизни, и для него главное быть в деле, а остальное – пустяки. Более того, Степан искренне считал, что Артур не смог убить его морально, хотя, судя по всему, к тому и стремился. Искренне считал. Почти искренне…
Артур считает Жанну своей женщиной. Наглости ему не занимать, и если везение, как и прежде, будет сопутствовать ему, он сможет явиться за ней. Поэтому Степан так сильно переживал за жену, потому и жертвовал своим рабочим временем, чтобы держать ее под контролем. И по выходным он больше не пропадает на работе, потому что ему нужно быть с семьей. По будням сын учится в частной школе-пансионе, а субботу-воскресенье проводит дома вместе с матерью. Степан обязан был быть с ними…
– Твоя главная должность – мой муж, – улыбнулась Жанна. – Во всяком случае, для меня. И пока ты с ней справляешься. Даже несмотря на твое занудство… Завтра я никуда не поеду, можешь работать спокойно…