Мне нельзя тебя любить, оборотень
Шрифт:
***
А вот и она. С крыши, на которой сидел, эту ведьмочку издалека приметил. Бежит, торопится, умора! Нырнул в окно, потом спрыгнул на душистое сено. Помню, нас с Катериной мать всегда сюда водила, коли занедужим. Говорила, поваляйся на сене, вся хворь и уйдет. Так и было. Но сейчас сено пригодится совсем для другого. Хотя, по иронии судьбы, будет, как в детстве – поваляемся на сене, и все пройдет.
Скрипнула дверь. Осторожные шаги, сухие травинки поскрипывают под ногами. Подошел сзади. Обвил руками талию. Ахнула испуганно, сердечко, поди, екнуло. Но вырываться не стала.
Девки, ну в самом деле, неужели не ясно, что любой мужик прежде всего – охотник! А яблоко, которое само с дерева свалилось да по лобешнику треснуло, в лучшем случаем случае пнешь равнодушно, чтобы закатилось куда-нибудь да сгнило.
– Пришла, – промурлыкал, по возможности, восторженно, провел пальцем по шее.
– Позвал ведь. – Томно выдохнула.
Логично. Чуть не заржал в голос. Да, интриганка из тебя так себе. Но, тем не менее.
– Иди ко мне, – развернул лицом к себе, впился поцелуем в губы.
Яростно, как бы страстно. Девчата такое любят. Из разряда «бьет, значит, любит». Хотя я бы сказал, что если дубасит, то попросту кулаки чешутся, и он тебя ни в грош ломаный не ставит. Но кто меня спрашивает.
Алана ответила вполне пылко, но неумело. Эх, ведьмочка, сочувствую, но мы здесь не для того, чтобы оставлять тебе приятные воспоминания о первом разе. Кстати, хватит меня слюнявить, пора приступать.
Уронил крошку в сено, вскрикнула, но даже не попыталась оттолкнуть нахала. Тебя только привели на сеновал, парня ты и дня не знаешь, но уже ноги раздвигаешь, Алана? Так низко себя ценишь? Ладно, спишем на неопытность. Или мою неотразимость.
Усмехнулся, но продолжил целовать. Рука смело поползла под подол. Ведьмочка что-то пискнула, пытаясь протестовать, но пальцы уже достигли цели, протест затух, не успев оформиться, и перерос в стон. Снять с нее платье труда не составило, уже наловчился справляться со всеми этими шнуровками, крючочками да лентами. Следом в сторону полетели панталончики.
– Ты такая красивая, – окинул как бы восхищенным взглядом голую деваху.
– Теперь ты раздевайся, – заявила ведьма и облизала пересохшие губы.
Похоже, кому-то не терпится сегодня похвастаться своей своре подпевал, что стала женщиной. Извини, малышка, у нас совсем иные цели.
– Чуть позже, – ответил и достал из кармана красный шейный платок. – Поиграем?
– Во что?
В шахматы, твою мать!
– Я буду писать на твоей восхитительной коже слова кончиком языка, а ты угадывать их.
– Хорошо, – безропотно позволила завязать себе глаза.
Доверчивость частенько соседствует с глупостью. Хоть бы спросила, зачем в этом случае платок повязывать. Я хмыкнул. Что ж, подготовку закончили, приступим. Встал на ноги, Алану поднял следом. Платье не забыл прихватить и белье.
– Но сначала тебе придется меня поймать, красавица.
– Как это? – занервничала, вытянув руки вперед.
– Вот так, – дотронулся до дрожащих пальчиков. – Иди ко мне, сладкая!
– Где ты? – голос тоже задрожал, на секунду мне даже стало ее жаль. Но лишь на секунду.
– Здесь, совсем рядом, – открыл дверь и спиной вперед вышел на улицу. – Кстати, все спросить хотел. У тебя насморк, что ли?
– С чего ты взял? – даже растерялась, по виду.
– Нос так высоко задираешь, это чтобы сопли не вытекали?
– Что за шуточки? – она тут же вздернула нос.
Да, скоро станет не до смеха.
– Прости, сладкая, иди ко мне.
Ведьма, неуверенно ступая, последовала на мой голос. Еще шаг, еще, еще. Хватит.
Вложил два пальца в рот и свистнул. Парни вышли из-за амбара и окружили нас.
– Что? Что происходит? – Алана сорвала повязку с глаз и завизжала, увидев свору оборотней.
– Какой пирожок у нас тут бегает! – восхитился Кнес, ощупывая взглядом те прелести, которые ведьмочка пыталась прикрыть руками.
– Замерзнет ведь, простудится, – покачал головой Аган.
– Отдай платье, отдай, отдай! – девушка, рыдая, бросилась ко мне.
– Сможешь отнять? – Кнес выхватил его у меня и поднял высоко над головой. – Нет? Тогда придется бежать домой голышом!
– Не побегу! – ведьма снова вздернула нос и сжала кулаки.
– А куда ты денешься! – фыркнул Аган.
– Что не так, Алана? Ты же недавно младшую дочь Маат подговорила мою одежду украсть, пока купался. Мне можно, значит, голым бегать, а тебе зазорно?
– Ты же оборотень!
– А ты ведьма, и что? Это делает тебя лучше? Вряд ли. И еще кое-что, крошка, – я хватил ее за руку, прижал к себе спиной и прошептал на ухо, – запомни навсегда, что если издеваешься над кем-то, то рано или поздно кто-то поиздевается над тобой. Больше чтобы даже не смотрела на Сильвию! Поняла меня?
– Д-да… – выдохнула она.
– Умница, – довольно кивнул, – за понятливость на вот, держи, – сунул ей в руки панталоны.
– А… платье?
– Извини, пробежку от амбара до дома придется совершить без платья. Это входит в воспитательный процесс. Давай, торопись, а то и в самом деле простудишься.
– Подонки! – взвизгнула девушка.
Едва не упав, она кое-как натянула панталончики и, заливаясь слезами, помчалась к поселению, прикрывая грудь руками.
Я посмотрел ей вслед. Теперь уже не клюет носом облака, задира. Что ж, Сильвия отомщена. Почему же у меня такое мерзкое ощущение, будто перемазался в дерьме?
Глава 12. Желание
Лавия
Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала эти вопли. Зато, когда увидела, как по улице бежит, завывая, полуголая Алана, даже остолбенела. Это что еще за безобразие такое?!