Мне нравится твоя ложь
Шрифт:
Поэтому самое интересное, это то, что холоднее всего она относится к Ивану.
Я одариваю ее взглядом, который говорит, что я не куплюсь на эту ее фигню. Она просто улыбается, таинственно и со смыслом.
Она уже уходит, когда я выкрикиваю.
— Ты знала?
Ее лицо ничего не говорит, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Что?
— Ты спросила меня, когда увидела вместе с Кипом: «Она знает, что вы в родстве?» Ты знала о нем и
— В этом клубе не так много из того, чего я не знаю.
— Всегда все видишь, — говорю я. — Учишься у Ивана?
Ее глаза сужаются.
— Это абсолютно не имеет отношения к Ивану.
Затем она уходит.
Тогда Кип зовет меня, потому что они достигли дна отверстия под фонтаном.
Конечно, мы находим кучу грязи и листьев, заброшенных туда ветрами. Там также масса окурков и других неприятных предметов. В конце концов, фонтан стоит перед стрип-клубом.
И тогда мы находим кожаный чехол, который набит драгоценными камнями, стоимости которых в денежном эквиваленте хватит на всю жизнь.
Сокровища.
Богатство, с которым не мог соревноваться даже мой отец.
Кип держит коробку, заглядывая внутрь. Интересно, что он видит. Чистые, яркие драгоценности. Грех его отца? Позор его матери?
Я кладу руку на его предплечье.
— Теперь у тебя есть все, что хотела для тебя мать.
Он с недоумением смотрит на меня.
— Что?
— Особняк. Поездки по всему миру.
Он улыбается.
— Я храню дом своей матери в память о ней. Я почти не жил там. В основном путешествовал. Всегда по работе над обеспечением частной безопасности. Просто есть и другие места, в которых я хотел бы побывать.
— Оу.
— В любом случае, это твое, — мягко говорит он. — Это принадлежит твоей матери, тебе, а не мне.
Да, я могла бы использовать деньги. Намного больше, чем Кип, по-видимому, с его работой в службе частной безопасности и полетами по миру. У меня было несколько тысяч, спрятанных под матрасом в мотеле. И деньги моего отца, большинство из которых были отправлены на оффшорные счета, к которым у меня не было доступа.
Грязные деньги. Мне лучше без них. Я верю в это, но это также означает, что я банкрот.
Но я также не хочу брать драгоценности.
Кип не видит их богатых оттенков, мерцающих нитей золота и отшлифованных камней. И я тоже. Я вижу желание моей матери к настоящей любви — и ее предательство, когда она оставила меня, чтобы найти такую любовь. Я вижу самую глубокую боль моего отца, когда его жена оставила его... и странную милость, которую он проявил, когда позволил ей жить.
Эти драгоценности принадлежали моей матери, но они были подарком от моего отца. Купленным на деньги от брокерства и проституции, вытряхивания их из других преступников. И тогда
— Клара, — говорю я.
Кип поднимает бровь.
— Наследство?
— Мы не скажем ей, как они оказались у нас. Просто они все, что осталось от нашей матери. И они для нее. Она может купить себе особняк или путешествовать по миру. Может делать все, что захочет.
Он поднимает рубиновый кулон, ярко-красный против его загорелой кожи.
— А ты? Чего хочешь ты?
— Я бы не прочь попутешествовать. — Я смотрю вниз на трещину на тротуаре. Из нее пробивается цветок. Это не место для чудес, но я все равно хочу одно. — В основном, я хочу остаться в доме с желтыми занавесками и старыми книгами.
Он берет меня за руки, затем скользит по талии ладонями и притягивает к себе.
— Не густо для наследницы мафии.
Я смотрю ему в глаза, на этого мужчину из твердых мышц и с татуировками, в коже и с хромом, с сердцем и честью.
— Мы создадим свое собственное наследие.
Он легонько проводит губами по моей щеке... по челюсти... и ниже.
— Мне нравится, как это звучит.
— Это не эвфемизм.
— Ммм... — Его очень тяжелое наследие прижимается к моему животу, мягко подрагивая.
— Кип, мы снаружи. Сейчас разгар дня. — По крайней мере, полуденные часы означают закрытие клуба для бизнеса. Иван ворчал о спорах по поводу раскопок в фонтане и деньгах, которые нужно будет потратить, чтобы восстановить все как было, но он снова отступил под негромкими требованиями Кипа. Я подозреваю, что он нарыл что-то на Ивана, но не собирается это использовать.
Кое-что в семье не меняется.
Например, тот факт, что меня это не заботит. Это вознаграждение по праву принадлежит моей сестре. И на этот раз, наконец, я знаю, что наш побег принес хороший результат. Я знаю, что ей лучше в комнате для гостей в доме Кипа, лучше пойти в колледж, а затем освободиться от связей ее прошлого.
Что касается меня, я получила собственное вознаграждение. И это определенно эвфемизм.
Его рука скользит под мою юбку, задирая ее вверх. Любой прохожий мог бы увидеть гораздо больше меня, окажись он в клубе в часы открытия, но я больше не ублажаю их. Больше не снимаю одежду ни перед кем, кроме Кипа.
— Крыша, — я задыхаюсь, когда он облизывает и покусывает нежную кожу, где шея переходит в плечо.
— Поднимайся.
Он мой тигр с его тихим способом управления и его темными полосами, его кодексом чести и дикостью. Красивый и бесплатный.
Конец