Мне нравятся чёрные дыры
Шрифт:
– Да, капитан.
– Разъясните экипажу детали.
– Ситуация следующая, - начал искин.
– Наш корабль дрейфует по эргосфере черного карлика на расстоянии ноль три единицы от горизонта событий. Ноль семь до предела статичности. Вероятность того, что при нынешней угловой скорости нас выбросит в евклидову метрику, составляет двадцать четыре процента.
– Маловато, однако, - пробормотал навигатор.
– Достаточно, - бросил второй пилот.
– Я бы и на один процент согласился.
– Для стороннего наблюдателя мы быстро вращаемся вокруг коллапсара, - невозмутимо продолжил компьютер.
– Приблизительно через час нас либо втянет в воронку, либо мы сумеем спастись. Но в системе отсчёта корабля время будет тянуться в десятки тысяч раз медленнее. Здесь, на борту, интересующее всех событие произойдет примерно через два года. Запасов энергии хватит на десять лет, кислорода - на восемь, воды для шести человек - на пять. Основная проблема заключается в продовольствии. При самом экономичном режиме оно закончится через восемь месяцев.
Искин замолчал. Молчали и астронавты.
– Это задница, - выразил, наконец, общую мысль борт-инженер.
– Не напрягай, Глен. Самому тошно, - мрачно произнёс Паркер.
– Выход у нас один. Надо задействовать гибернацию.
– Гиб-капсулы проходят тестирование, - "услужливо" сообщил искин.
– Активация систем глубокого сна возможна через 7 суток.
– Короче, у нас есть неделя, чтобы всё подготовить, - капитан поднял руку, пресекая любые возражения и вопросы.
– Да, я знаю, что кто-то может и не проснуться. Но, как уже говорил, другого выхода нет. Четверо членов экипажа два года будут находиться в искусственной коме. Двоим оставшимся ресурсов должно хватить. Почему останутся двое, надеюсь, понятно?
– Понятно. Вахты надо менять. В рубке всегда должен кто-нибудь находиться, - ответил за всех Голдбой.
– Вопрос: кто же эти счастливчики?
– Один из них я, - сказал Паркер.
Навигатор презрительно фыркнул.
– Это не обсуждается, - повысил голос хозяин транспортной фирмы.
– Я не только отвечаю за груз, но ещё и капитан этого корабля. В режиме два-два-ноль, как вы знаете, системы жизнеобеспечения завязаны на капитана и, если я ВНЕЗАПНО погибну, все они разом блокируются. А летаргический сон, как известно, - Эндрю развёл руками, - от смерти мало чем отличается.
– Кто же будет вторым?
– Голдбой с нарочитой иронией посмотрел на Патрицию. В его голосе звучал сарказм. Похоже, он нисколько не сомневался в выборе Паркера.
Капитан выдержал почти театральную паузу и, не отрывая взгляд от жены, тихо проговорил:
– Я ещё не решил.
Патриция вздрогнула. По ее лицу промелькнула тень. Видимо, она тоже была уверена, что станет напарницей Эндрю. Ведь иначе и быть не могло.
Окружающие многозначительно переглянулись. Томиться два года в капсуле никому не хотелось. А раз капитан еще ничего решил, значит, шанс избежать этого сомнительного удовольствия есть у всех. Главное - понять принцип, по которому будет проводиться отбор. Сумеешь ему соответствовать, останешься на коне. Не сумеешь - сыграешь в "рулетку" со смертью. Создатели капсул оценивали вероятность нормального пробуждения не выше одной второй. Словом, тут было над чем подумать...
– О своем решении я сообщу дополнительно. А сейчас все свободны, - подытожил разговор Паркер.
Звездолётчики поднялись с кресел и медленно потянулись на выход.
– Пат. Тебя я попрошу остаться, - внезапно произнёс капитан.
Когда все вышли, он указал на кресло возле себя. Патриция села и вопросительно посмотрела на мужа.
– Я знаю, Пат, ты сейчас сердишься. Но, понимаешь, проблема вся в том, что...
– начал издалека Эндрю.
– Эн, не тяни, - поморщилась женщина.
– Говори, что хотел, и я пойду... готовиться к гибернации, - язвительно добавила она.
Паркер досадливо крякнул. Да, с гибернацией он и вправду... "перестарался".
– Ладно. Попробую объяснить, - капитан пристально посмотрел на жену.
– Видишь ли, Пат, всё дело в том, что около чёрной дыры мы оказались не случайно.
– Как это?
– распахнула глаза Патриция.
Сразу отвечать Паркер не стал. Не потому что не знал, что ответить, а потому что захотел продлить "удовольствие". Именно так, со смесью удивления и восторга, молоденькая Патриция Спирит глядела на бравого лейтенанта Военно-Космических Сил во время их первой встречи. И ямочки на щеках у нее были точно такие же. И взгляд такой же непосредственный и наивный, почти как у маленького ребёнка, уверенного, что "умные взрослые" всё ему сейчас объяснят.
Эндрю, конечно, знал, что на самом деле Пат совсем не такая. Она была настоящей леди, в меру чопорной, в меру надменной, в меру благовоспитанной, в любой ситуации держащей себя в руках и удерживающей на расстоянии всех остальных. Однако первое впечатление есть первое впечатление. Паркер всегда это помнил и радовался каждому случаю, когда из-под маски холодной красавицы выглядывала та, прежняя Пат, в которую он в свое время посмел влюбиться...
– Кто-то внёс изменения в маршрутную схему. Причем не в исходные данные, а прямо в программу расчета.
– А разве такое возможно?
– Выходит, возможно, - развёл руками мужчина.
– Не думаю, что нас собирались закинуть к чёрной дыре, ведь это был кто-то из экипажа, но результат получился хреновый. Мы болтаемся около коллапсара, и сможем ли выбраться, одному богу известно.
– Но он же не самоубийца, этот твой злоумышленник, - на лице Пат появилось странное выражение, как будто она что-то просчитывала.
– Он должен был предусмотреть все последствия.
– Да, должен, - кивнул супруг.
– Но он не учёл одной очень важной детали. Изменения в карту могут внести и другие. Например, я.
– Ты?!
– изумилась Патриция.
– Но... зачем?
– Всё дело в грузе. Не хотел говорить при всех, но тебе скажу.
Женщина подалась вперёд. Побелевшие пальцы впились в подлокотники.
– Мы летели не на Сторцию, как было записано в бортовом журнале, а на Осцион, - сообщил Паркер.
– Груз - партия радужных бриллиантов. Семьдесят восемь штук. Даже для честного человека это огромное, почти непреодолимое искушение. Я не мог рисковать. Никто не должен был знать, что и куда мы везём.