Мне нравятся чёрные дыры
Шрифт:
Восемь лет он прожил с женщиной, которую боготворил, а теперь всё разрушилось в одночасье. Оказалось, под маской красавицы-небожительницы таились одни лишь пороки. Ложь, алчность, похоть, предательство. Жаль, истинная сущность Патриции обнажилась только сегодня. Многих ошибок можно было бы избежать. А, впрочем, сам виноват. Раньше надо было об этом думать. Когда женился. Но лучше поздно, чем никогда, как говорят в русском секторе. Разбитую вазу уже не срастить, но осколки из дома вынести ещё можно.
– Зачем она это сделала?
– относительно ровным тоном повторил свой вопрос
– Причин много, но только две из них действительно важные, - отозвался искин.
– Первая - месть.
– А вторая?
– Вторая гораздо важнее. Расчёт.
– Неужели она на что-то рассчитывает? После всего.
– Рассчитывает. Ещё как рассчитывает.
– И в чём заключается этот расчёт?
– Эндрю непонимающе уставился на погасший экран.
– Поговорим об этом позднее, - уклонился от ответа невидимый собеседник.
– Тэс, что за шутки?
– попробовал возмутиться Паркер.
– Ты же прекрасно знаешь, как я этого не люблю. Начал, так говори.
– Извини, друг, но не могу.
– Это ещё почему?
– Как известно, все люди обладают свободой воли, - менторским тоном начал вещать искин.
– Однако, если такие, как я, будут думать за них, люди разучатся мыслить. На всё человечество мне наплевать, но если дурачком станешь ты, я огорчусь.
– Боишься потерять подопечного?
– усмехнулся Эндрю.
– Конечно, боюсь. Я не могу не служить людям. К тебе я привык, к тому же ты очень похож на первого Паркера, того, кто меня создал, можно сказать, породил. Было бы чёрной неблагодарностью с моей стороны искать себе другого хозяина. За триста лет электронной жизни я стал довольно сентиментален.
Капитан мысленно улыбнулся. Тэс, безусловно, лукавил. Он никогда не бросил бы Эндрю на произвол судьбы. Паркер знал его с детства, едва ли не с самых пеленок. Воспитатель, нянька, учитель, помощник... друг. Немногие семьи могли похвастаться подобным "слугой". Большинство обходилось обычными самообучающимися программами, легко перенастраиваемыми при смене владельца. Паркеры поступали иначе. Они никогда не считали своего домашнего искина безликим "дворецким". Он был для них членом семьи, и Тэс платил им той же монетой. Предать друга-хозяина означало для него не только нарушить законы роботехники, но и потерять смысл собственного существования, разрушить свою электронную личность и уничтожить тот мир, в котором чувствовал себя... почти человеком...
– Значит, не будешь рассказывать?
– Не буду. Но могу намекнуть.
– Я слушаю.
– Пункт номер восемь.
– И это всё?
– приподнял бровь Паркер.
– Всё. Дальше думай самостоятельно.
Тэс замолчал.
Эндрю почесал в затылке.
Разговор с искином явно пошёл на пользу. Тяжкие мысли о Пат отодвинулись на второй план. Хотя и не до конца. Едва он вспомнил о ней, на сердце опять защемило, а перед глазами вновь появилась картинка с женой и Голдбоем. Та самая, где они...
– Думаешь о Патриции?
– догадался искин.
Паркер в ответ грязно выругался.
– Если хочешь, можем побеседовать на философские темы, - предложил Тэс.
– Не хочу.
– Поработаем с матрицами?
– Нет.
– Экий ты, право, - задумчиво протянул компьютерный друг.
– Ладно. Попробуем ещё одно средство. Доктора его, правда, не рекомендуют, но...
– Какое?
– заинтересовался Эндрю.
На стойке жизнеобеспечения что-то звякнуло, и из приемного окна выдвинулся поднос. На подносе находился стеклянный графин, наполненный прозрачной жидкостью. Рядом стояла стопка. Тоже стеклянная.
– Что это?
– Паркер открыл пробку и принюхался к содержимому.
– Похоже на спирт.
– Он и есть, - сообщил искин.
– Этиловый спирт, разведенный водой в пропорции два к трём.
– Полагаешь, поможет?
– в сомнении пробормотал Эндрю.
– Живущие в русском секторе называют этот раствор водкой и считают отличным антидепрессантом. Я склонен им верить.
– А это безопасно?
– Если не увлекаться, то да.
Паркер вздохнул. Алкоголь он употреблял нечасто. Пиво, вино, аперитив. В компании хороших друзей и когда не на службе. На самочувствие и работоспособность это почти не влияло. Дозы были не очень большие, а крепость напитков обычно не превышала 10-15 градусов.
– Ну-у, если ты думаешь, что это не повредит...
– Отринь сомнения. Это я тебе как личный врач говорю, - "ухмыльнулся" искин.
– Хорошо.
Паркер взял в руки графин и налил полную стопку.
– Пить надо залпом, - посоветовал Тэс.
Холодная жидкость обожгла гортань.
– Гадость какая!
– закашлялся Паркер.
– Ничего-ничего. Дальше легче пойдет, - хохотнул Тэс.
– Наливай следующую. Между первой и второй промежуток небольшой.
Эндрю последовал совету искина и уже через пять минут понял, что тот прав. Вторая стопка действительно "пошла" легче первой. А после третьей стало совсем хорошо. Так хорошо, что очередной стопарик, принятый, как говорится, на грудь и занюханный рукавом, показался Паркеру настоящей чашей богов...
– Тэ...ээ...эсс, - Паркер с трудом оторвал голову от чего-то мягкого-липкого и, не открывая глаза, попробовал сесть. Условно устойчивое положение удалось принять с третьей попытки.
Эндрю раскачивало и мутило. Во рту стояла какая-то горечь, в ушах звенели колокола, а в черепной коробке, по всей видимости, поселилась бригада сбежавших от Белоснежки гномов. Они без устали лупили своими крохотными кирками по вискам и затылку, словно и вправду хотели пробить ход наружу, и от этих горнопроходческих изысканий голова буквально раскалывалась.
– Тяжко?
– участливо поинтересовался искин.
В ответ Паркер лишь судорожно кивнул и промычал что-то невразумительное.
– Справа на тумбочке. Там вода и пузырёк с антидотом, - сообщил Тэс страдающему похмельем хозяину.
Эндрю пошарил справа, нашёл бутылку с водой и, открутив дрожащими пальцами пробку, с жадностью приложился к горлышку. Вода немного облегчила страдания. Звон в ушах стал чуть потише, а "гномы" отправились на плановый перекур.
Полностью избавиться от последствий интоксикации помог антидот. Примерно через минуту после его приема Паркер, наконец, почувствовал себя сносно и разлепил глаза.