Мне просто любопытно
Шрифт:
– Не прикасайтесь ко мне.
Макаллистер занял прежнее положение и не спеша наполнил оба бокала.
– Будьте любезны, объясните мне, как я могу обеспечить вас ребенком, не прикасаясь к вам?
– Нужно в пробирку…
– Понятно, вы хотите младенца из пробирки. – Он понизил голос, и в его глазах появилось сочувствие. – А как ваши яйцеклетки?..
– Мои яйцеклетки в прекрасном состоянии, благодарю вас, – отрезала Карен.
– Я не хочу помещать мои яйцеклетки в пробирку, но я хочу, чтобы вы положили туда ваши… вашу…
– Да, теперь мне все понятно, за исключением одного. – Макаллистер
Видите ли, я вам не слишком симпатичен, и вы не очень-то одобряете мою мораль, так почему же вы избрали меня отцом своего ребенка?
– По двум причинам, – начала Карен. – Я могу обратиться в клинику и выбрать мужчину по данным в компьютерном банке. Хорошо, пусть он здоров, а вот как насчет его родственников? Что бы я ни думала о вас, я знаю, что у Таггертов хорошая здоровая семья и, судя по местной прессе, была таковой на протяжении поколений. И я знаю, как выглядите вы и ваши родственники.
– Значит, не я один занимаюсь добычей секретной информации. Ну, а вторая причина?
– Если, говоря иносказательно, вы будете отцом моего ребенка, то спустя годы вы не явитесь ко мне с требованием заплатить вам деньги.
Вторая причина была столь заумной, что Макаллистер некоторое время сидел соображая, что же она имеет в виду, а потом расхохотался громким раскатистым смехом.
– Нет, миссис Лоуренс, не говорите: мы определенно с вами поладим. – Он протянул ей правую руку. – Давайте заключим договор.
На один миг Карен задержала свою руку в его большой теплой ладони и позволила себе посмотреть ему в глаза и увидеть, как вокруг них от смеха собираются еле заметные морщинки.
Затем она резко высвободила руку.
– Когда и где мы встречаемся? – спросила Карен.
– Машина заедет за вами завтра в шесть утра. Мы летим первым рейсом в Нью-Йорк.
– Мне казалось, ваш друг живет в Виргинии, – подозрительно заметила Карен.
– Так оно и есть, но я подумал, что сначала мы заедем в Нью-Йорк и приоденем вас, – сказал Таггерт без околичностей, как если бы он был богатым всесильным рабовладельцем, а она – служанкой в лохмотьях.
Карен на секунду спряталась от него за своим бокалом с шампанским, чтобы он не заметил выражения ее лица.
– Понятно. Судя по всему, вы любите, чтобы ваши невесты были хорошо причесаны и одеты.
– Но, по-моему, это мечта всех мужчин?
– Тех мужчин, которые судят только по внешнему виду!
– Ой, вы опять делаете мне больно!
– Простите, – покраснела Карен. – Если я должна играть вашу невесту, мне лучше попридержать язык. – Она в упор посмотрела на Макаллистера. – Мне не придется изображать заботливую обожающую кошечку?
– Другие женщины, с которыми я был помолвлен, не изображали, значит, не придется и вам. Хотите еще шампанского, миссис Лоуренс?
– Нет, благодарю вас, – вставая, отказалась Карен и пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Шампанское, огонь в камине и темноволосый красавец действовали разрушительно на защитные инстинкты женщины. – Встретимся завтра в аэропорту, но, пожалуйста, не будем заезжать в Нью-Йорк. – Когда Макаллистер хотел что-то сказать, Карен остановила его:
– Положитесь на меня.
– Прекрасно, – сказал он, поднимая бокал. – До завтра. Карен зашла к себе, взяла свои вещи и спустилась на лифте на первый этаж. А так как она чувствовала себя неспособной вести машину, то попросила охранника вызвать ей такси, чтобы доехать до небольшой торговой улицы на южной окраине Денвера.
– Бетти, это ты? – неуверенно спросила Карен женщину, запиравшую дверь косметического салона. Карен смотрела на волосы женщины и не могла решить, в какой цвет они покрашены – апельсиновый или лимонный. Во всяком случае, это был очень редкий оттенок.
– Я вас слушаю, – сказала женщина и, не узнавая, посмотрела на Карен.
– Ты не узнаешь меня, Бетти? Мгновение Бетти растерянно смотрела на Карен и вдруг заулыбалась.
– Карен, это ты? Что это у тебя на голове? Это…
– Это волосы, – подсказала Карен.
– Может, ты и называешь это волосами, но только не я. И посмотри на свое лицо! Ты что – приняла монашество? Твое лицо так намыто, что в него можно смотреться, как в зеркало.
Карен рассмеялась. При жизни Рея посещение салона Бетти было почти единственной роскошью, которую она себе позволяла. Бетти причесывала ее, просвещала, какие сейчас в моде косметика и маникюрный лак, давала советы и множество рекомендаций во всех областях жизни. Бетти не только была талантливым парикмахером, но и психотерапевтом для своих клиенток, причем умеющим хранить тайну, как если бы она дала клятву Гиппократа. Клиентка могла доверить Бетти любой секрет с полной уверенностью, что никто ничего не узнает.
– Не могла бы ты меня постричь и сделать прическу?
– Что за вопрос, конечно. Позвони мне завтра и…
– Нет, сейчас. Я улетаю рано утром.
Но Бетти не желала слушать подобные глупости.
– Дома меня ждет голодный муж, и я провела на ногах целых девять часов.
Приехала бы раньше.
– Хочешь я тебе расскажу необыкновенную историю?
– Так ли уж хороша твоя история? – выразила сомнение Бетти.
– Ты, конечно, слышала об Макаллистере Таггерте, моем красавце боссе? Так вот, у меня, наверное, будет от него ребенок, и при всем том он никогда ко мне не прикасался. И никогда не прикоснется.
Бетти сунула ключ обратно в скважину.
– Могу точно сказать, что на твою голову уйдет полночи.
– А как же твой муж?
– Ничего, обойдется консервами.
Глава 2
Держа в руке стакан с апельсиновым соком, Карен откинулась на спинку кресла в бизнес-классе. Рядом с ней Макаллистер Таггерт уже углубился в бумаги, извлеченные из портфеля.
Когда рано утром Карен приехала в аэропорт, ее провели в салон, о существовании которого в Денверском аэропорту она и не подозревала. В салоне Карен, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо поместилась в кресле напротив Таггерта, но он не только не поздоровался с ней, но даже не удостоил ее взглядом. По прошествии десяти минут, погруженный в свои мысли, он рассеянно взглянул на нее и снова уткнулся в бумаги. Через несколько мгновений он прекратил изучать документы, поднял голову и, как с глубоким удовлетворением отметила Карен, более внимательно посмотрел на нее; это был долгий изучающий взгляд, охвативший ее всю, от головы до кончиков туфель.