Мне всё равно
Шрифт:
– Можно пройти?
– Пройти? Вот так просто? А ты ничего не забыла?
– Сейчас заберешь, или мне постирать? – протягиваю ему его «тишёрт», как сказала бы Дуня.
– Оставь. Дарю.
– Спасибо, не нуждаюсь.
– Неужели? Смотри, пожалеешь.
– О чём?
– Ну… могла бы её загнать на школьном «ауке», бабла бы подзаработала.
Ухмыляется, весь из себя такой вальяжный, спокойный. Хозяин жизни типа, ага.
Школьные «ауки» – аукционы – удивительная мерзость. Лотом может выступить всё что угодно: от свежей сплетни или шмотки
– Спасибо, но нет.
– Ну, как знаешь, – он протягивает руку, чтобы забрать футболку. На мгновение мелькает шальная мысль – отвести свою, представляю, как Тор удивится! Вряд ли он ожидает, что и с ним могут поиграть в дебильную игру.
А в следующее мгновение происходит неожиданное – наши пальцы соприкасаются, и мне кажется, я получаю хороший разряд, как от синтетической шмотки, которую резко срываешь через голову так, что искрит.
Отдергиваю руку и чуть стряхиваю, словно пытаясь сбросить налипшую грязь. Слышу, вернее, скорее чувствую его усмешку.
Тор по-прежнему стоит, загораживая выход.
Это слегка крипово. Не то чтобы прямо пугает, но… не двигать же мне его?
– Дай пройти.
– А волшебное слово?
Что? Поднимаю на него глаза – он серьезно? Впрочем, от меня не убудет, а он ведь считает, наверное, что спас меня.
– Дай пройти. Пожалуйста.
– Меня зовут Роман.
Может, я сплю? Или крыша поехала? Не понимаю вообще, что происходит. Продолжаю смотреть. Без эмоций. Это я умею. Можно сказать – особенный дар. Роман, значит?
– И что мне делать с этим знанием?
– Можно попросить по-другому.
Бесит. Бесит, потому что я не понимаю, что происходит. Зачем он тут стоит и почему не дает мне пройти. Да что за день такой сегодня?
Только собираюсь спросить, чего ему от меня еще надо, как надсадное жужжание телефона сообщает о входящем.
Мама! Кто ж еще! Прекрасно понимаю, зачем звонит.
– Да, мам, привет. Да, еще в школе. Меня заперли в женской раздевалке и не выпускают. Один парень.
Говорю спокойно. Я вообще не люблю расходовать эмоции с некоторых пор. Говорю и не отрываясь смотрю на Торопова. Как меняется выражение его лица, как растягиваются губы в улыбке. Он закатывает глаза, беззвучно ржет, потом закусывает выразительные пухлые губы.
– Мам, я сама разберусь. Если нет – минут через десять позвони директору школы, хорошо?
Отключаюсь. Всё так же глядя на Тора.
– Просто кринж, Мышка.
Молчу. Говорить что-то сейчас бессмысленно. Или он отойдет, или…
Моя мама позвонит директору и устроит скандал. Она может. Я у неё теперь одна осталась, так что за меня она любого порвет на британский флаг.
– Слушай, детка, всего-то надо было сказать: «Рома, дай мне, пожалуйста, пройти», – он продолжает лыбиться, а меня это уже не на шутку раздражает.
– Будем директора ждать или как?
– Почему бы и нет? Представляю, что за цирк она тут устроит.
Он ведь реально не собирается выходить!
– Выпусти меня по-хорошему. Я реально спешу.
– Волшебные слова ты знаешь.
Ах так, значит? Ну прекрасно…
Медленно снимаю рюкзак, потом пиджак, пуговица на блузке…
– Слушай, я понял, ты просто из этих, эксгибиционистка, да?
– Могу назвать номер статьи УК РФ, который тебе придется выучить.
– Всё, стоп, остановись, Мышь. Я уже понял, что ты с кукухой не дружишь. Иди.
Он делает шаг, чтобы открыть дверь как раз в тот момент, когда я расстегиваю три верхние пуговицы, и уже видна та самая ложбинка.
Подхватываю рюкзак, собираясь бежать, но поздно.
Глава 5
На пороге Конор и директор школы Ксения Сергеевна.
Ксения мне не понравилась с первого взгляда. Я пришла в школу как «блатная», и она сразу стала раздавать нам с мамой щедрые неискренние улыбочки, показывая идеальные виниры. Томно расспрашивала о том, какие у меня увлечения, чем я занимаюсь, чем хотела бы заняться, не уставая повторять – «наша гимназия создает все условия, все условия для деток».
Детки… Детки в клетке, если только. Как у Маршака и у Железнякова в «Чучеле».
Я ведь реально шла в эту гимназию с надеждой, что всё будет хорошо. Не может не быть! Должно же когда-то закончиться «плохо»? Должно повезти?
Не повезло.
Стояла первый раз перед классом спокойно, с первого взгляда поняв, что мой нездоровый пофигизм мне тут очень пригодится.
Сейчас Ксения, которую вся старшая школа зовет не иначе как «Ксенон», стояла вылупив на нас с Тором глаза. У неё, кажется, очки запотели даже.
– Щепкина, Торопов, что тут происходит?
– Не видите, Ксения Сергеевна? Щепкина мне в любви признается, готова на всё, чтобы я был с ней, а я объясняю, что она еще маленькая, надо подрасти. Правильно излагаю?
Я офигеваю и обтекаю молча. Собственно – какое мне дело, что он там несёт?
– Роман, ты… ты понимаешь, что ты говоришь, ты… не успел вернуться, и началось!
– Ксения Сергеевна, ничего не началось, всё закончилось. Щеп… Лера просто забыла мне футболку отдать, – он показывает скомканную шмотку, улыбается своей фирменной улыбочкой, типа, я же такой няшка, как вы можете думать обо мне плохо, просто фу. – Вот, отдала, все в порядке. Мы уже уходим.
– Щепкина, почему у тебя блузка расстегнута, это что такое?
Я отвечать не собираюсь, но по ходу Тор сегодня выступает в роли моего адвоката.
– Так жара стоит, Ксения Сергеевна, батареи так топят, просто атас. Я сам весь мокрый. Так что, можно мы пойдем? У Леры репетитор, она опаздывает. Мы же понимаем – наша главная задача сдать ЕГЭ на «отлично», да? Кстати, у меня скоро игра, хотел вас пригласить.
И снова улыбашка-обаяшка, до тошноты. Держусь, чтобы не показать, что думаю по этому поводу.