Много хороших людей и один завистник
Шрифт:
Вениамин Каверин
Много хороших людей и один завистник
ТАНЯ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В АПТЕКУ "ГОЛУБЫЕ ШАРЫ"
Машинистка Треста Зеленых Насаждений стояла у окна, и вдруг -- дзынь!
– - золотое колечко разбило стекло и, звеня, покатилось под кровать. Это было колечко, которое она потеряла -- или думала, что потеряла, -- двадцать лет назад, в день своей свадьбы.
Зубному врачу Кукольного Театра ночью захотелось пить. Он встал и увидел в графине с водой все золотые зубы, когда-либо пропадавшие из его кабинета.
Директор Магазина Купальных Халатов вернулся из отпуска и нашел на письменном столе золотые
В течение добрых двух дней весь город только и говорил об этой загадке. На каждом углу можно было услышать:
– - Серебряный подстаканник?..
– - Ах, значит, они возвращают не только золотые, но и серебряные вещи?
– - Представьте, да! И даже медные, если они были начищены зубным порошком до блеска.
– - Поразительно!
– - Представьте себе! И в той самой коробочке, из которой она пропала!
– - Вздор! Люди не станут добровольно возвращать драгоценные вещи.
– - Ну, а кто же тогда?
– - Птицы. Профессор Пеночкин утверждает, что это именно птицы, причем не галки, как это доказывает профессор Мамлюгин, а сороки, или так называемые сороки-воровки...
Эта история началась в тот вечер, когда Таня Заботкина сидела на корточках подле двери и слушала, о чем говорят мама и доктор Мячик. У папы было больное сердце -- это она знала и прежде. Но она не знала, что его может спасти только чудо. Так сказал Главный Городской Врач, а ему нельзя не верить, потому что он Главный и Городской и никогда не ошибается -- по крайней мере, так утверждали его пациенты.
– - И все-таки, -- сказал доктор Мячик, -- на вашем месте я попробовал бы заглянуть в аптеку "Голубые Шары".
Доктор был старенький, в больших зеленых очках; на его толстом носу была бородавка, он трогал ее и говорил: "Дурная привычка".
– - Ах, Петр Степаныч!
– - с горечью ответила мама.
– - Как угодно. На всякий случай я оставлю рецепт. Аптека на пятой улице Медвежьей Горы.
И он ушел, грустно потрогав перед зеркалом в передней свою бородавку.
Папа давно уснул, и мама уснула, а Таня все думала и думала: "Что это за аптека "Голубые Шары"?".
И когда в доме стало так тихо, что даже слышно было, как вздохнула и почесала за ухом кошка, Таня взяла рецепт и отправилась в аптеку "Голубые Шары".
Впервые в жизни она шла по улице ночью. На улицах было не очень темно, скорее темновато. Нужно было пройти весь город -вот это было уже страшно, или скорее, страшновато. Тане всегда казалось, что даже самое трудное не так уже трудно, если назвать его трудноватым.
Вот и пятая улица Медвежьей Горы. Только что прошел дождь, и парадные подъезды блестели, точно кто-то нарисовал их тушью на черной глянцевитой бумаге. У одного из них, с распахнутой настежь дверью, был даже такой вид, как будто он говорил: "Заходите, пожалуйста, а там посмотрим". Но именно над этим подъездом горели в окнах большие голубые шары. На одном было написано: "Добро пожаловать", а на другом: "в нашу аптеку".
Маленький длинноносый седой человек в потертом зеленом пиджаке стоял за прилавком.
"Аптекарь", -- подумала Таня.
– - Нет, Лекарь-Аптекарь, -- живо возразил человек.
– - Извините. Могу я заказать у вас это лекарство?
– - Нет, не можете.
– - Почему?
– - Потому что до первого июня чудесами распоряжается Старший Советник по лекарственным травам. Если он разрешит, я приготовлю это лекарство.
Он ушел, и Таня осталась одна.
Вот так аптека! На полочках стояли бутылки -- большие, маленькие и самые маленькие, в которых едва могла поместиться слеза. Фарфоровые белочки, присев на задние лапки, притаились между бутылками. Это тоже были бутылки, но для самых редких лекарств. На матовом стекле вдоль прилавка вспыхивала и гасла надпись: "Антиподлин". Пока Таня раздумывала, что значит это странное слово, дверь открылась, и толстый мальчик, пугливо оглядываясь, вошел в аптеку. Это был Петька, тот самый, с которым она познакомилась в пионерском лагере в прошлом году. Но Петька был не похож на себя, вот в чем дело! Воротник его курточки был поднят, а кепка надвинута до самых ушей.
– - Здравствуй, Петя. Вот хорошо, что мы встретились! Теперь мне будет не так страшно возвращаться домой.
– - Если вам страшно, -- возразил Петя, -- вы можете купить таблетки от трусости, а мне они не нужны, потому что я ничего не боюсь. Кроме того, я вовсе не Петя.
Конечно, это был Петя! Конечно, он пришел, чтобы купить таблетки от трусости. Но ему стало стыдно, когда он увидел Таню, и он притворился, что он вовсе не Петя.
– - Ах ты, глупый мальчишка, -- начала было Таня, но в эту минуту вернулся Лекарь-Аптекарь.
– - Советник не разрешил, -- еще с порога сказал он.
– - У него сегодня отвратительное настроение.
– - Пожалуйста, верните мне рецепт, -- попросила Таня.
– - Где он живет? Главный Городской Врач сказал, что моего отца может спасти только чудо.
– - Ради бога, замолчи, -- болезненно морщась, сказал Лекарь-Аптекарь.
– - У меня больное сердце, мне жаль тебя, а это очень вредно. Надо же, в конце концов, подумать и о себе. Возьми рецепт. Он живет на Козихинской, три.
ТАНЯ ЗНАКОМИТСЯ С КОСОЛАПЕНЬКОЙ ЛОРОЙ И ПОЛУЧАЕТ КОРОБОЧКУ, НА КОТОРОЙ НАРИСОВАНА ПТИЦА
Дом был обыкновенный, давно не крашенный, скучный. Закутавшись в дырявую шаль, лифтерша сидела у подъезда. Она была похожа на бабу-ягу. Но это была, конечно, не баба-яга, а самая обыкновенная старая бабушка, закутанная в дырявую шаль.
– - Девятый этаж, -- сказала она сердито.
И Таня не успела опомниться, как лифт взлетел и распахнулся перед дверью, на которой было написано "Старший Советник". Таня нажала кнопку, и детский голос спросил:
– - Кто там?
– - Простите, пожалуйста, не могу ли я видеть...
Дверь распахнулась. Беленькая толстенькая девочка стояла в передней.
– - А ты действительно хочешь его видеть?
– - Конечно.
– - Не удивляйся, пожалуйста, что я спрашиваю. Дело в том, что я никому не верю. Мой отец говорит, что верить никому нельзя, а уж своему-то отцу я все-таки должна поверить. Кстати, скажи, пожалуйста, ты обедаешь два раза в день?
– - Нет.
– - А я два, -- со вздохом сказала девочка.
– - Отец, видите ли, беспокоится о моем здоровье. Ешь и ешь! И только смеется, когда я говорю, что это неприлично, когда у девочки нет даже намека на талию. Пойдем, я провожу тебя. Как тебя зовут?