Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий
Шрифт:
Проблема в том, что мы не знаем точно, когда был добавлен этот раздел рукописи. Большинство ученых считает, что стихометрия была составлена раньше, чем жил Никифор, возможно – в VII столетии. Но когда бы она ни была составлена, она показывает, что «утраченные» евангелия были все еще доступны долгое время после того, как вышли из употребления. Они могли храниться на библиотечных полках вплоть до разграбления Константинополя в 1204 году, и даже позднее.
МНОЖЕСТВО ТЕКСТОВ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПЫТАЛИСЬ ЗАПРЕТИТЬ. Мы уже говорили о Евангелии от Фомы, которое отцы церкви критиковали и анафематствовали начиная с III века и далее. Но одно лишь количество обвинений показывает, что книга эта не могла просто исчезнуть после ее запрета. Во всяком случае, в течение всего XII столетия восточные писатели ссылались на эту книгу так, словно ее продолжали использовать и читать, как правило – в еретическом или манихейском контексте.
Однако не вполне ясно, как долго «Фома» мог циркулировать в ортодоксальном/кафолическом контексте. Один загадочный список середины VI века, ложно приписанный Афанасию, причисляет «Фому» к прочим апокрифам, отмечая: «В этих текстах цитируются и перифразируются истинные и боговдохновенные писания. Они {ложные тексты} и в церквах читаются {anaginoskomena}». В восточных церквах это последнее слово применяется к наполовину одобренным текстам, которые читаются для наставления или духовного совершенствования, хотя они не могут использоваться при утверждении официальной доктрины. Так что «Фома» причисляется к «спорным» книгам, antilegomena. Тем не менее дух захватывает при мысли, что где-то в Средиземноморье в какой-то ортодоксальной епархии Евангелие Фомы охотно рекомендовали для чтения вплоть до 550 года и, кто знает, может, и в последующие века!16
Еще более устойчивым оказалось Протоевангелие, или Евангелие детства от Иакова, книга II века, повествующая о рождении и детстве Марии. Этот текст широко циркулировал на греческом и других языках, но западные церкви не одобряли некоторые из содержавшихся в нем утверждений об Иосифе и его семейной истории. Текст Протоевангелия в Западной Европе практически исчез, хотя оставался популярным в Ирландии. Впрочем, вероятно, в VII столетии он был фактически целиком переработан, став частью нового латинского текста под названием De Infantia («О детстве»), или Евангелие Псевдо-Матфея, и в нем были отфильтрованы сомнительные с богословской точки зрения пассажи. В этой отредактированной форме Протоевангелие имело огромное влияние в латинском католическом мире.17
В техническом смысле история с Протоевангелием – пример цензуры и насилия над текстом. Но в действительности это так лишь для части христианского мира, к тому же текст оставался легкодоступным в лишь слегка измененной форме. Тот факт, что оригинальная версия едва ли была известна средневековому латинскому Западу, не означает, что пост-никейская церковь чудесным образом достигла успешного и повсеместного уничтожения текстов, отклоняющихся от ортодоксальной нормы.
Гораздо более спорным было содержание апокрифических деяний апостолов, излюбленного жанра. Особое признание завоевали пять текстов, все они датируются периодом где-то между 150 и 250 годами: это – Деяния Иоанна, Павла, Фомы, Петра и Андрея. Манихеи считали все пять каноническим сборником и заменяли им канонические Деяния апостолов, известные нам по Новому Завету. Св. Августин в начале V века, вероятно, ссылался на эти тексты, когда сетовал на то, что среди «апокрифических книг манихеев имеется сборник басен, обнародованных какими-то неизвестными авторами под именами апостолов».18
Из-за своих еретических тенденций эти апокрифические деяния стяжали немилость церкви, а декрет Геласия осудил Деяния Фомы, Деяния Петра и Деяния Андрея. Тем не менее процесс запрещения был весьма постепенным и фрагментарным. Даже в конце IX века патриарх константинопольский Фотий читал все пять деяний.
Деяния Иоанна указывают на продолжающееся влияние этих текстов. Эта книга, составленная, вероятно, в конце II столетия, все еще очаровывает современных читателей. В одном из ее разделов Иоанн дает удивительное описание Тайной вечери, которая там похожа на своего рода литургический танец. Иисус говорит:
«Пока Я еще не предан им, воспоем гимн Отцу и затем уже выйдем на тот путь, который предстоит». Итак, Он велел нам взять друг друга за руки и таким образом составить круг, а Сам, будучи в середине {круга}, сказал: «Аминь, послушайте Меня». Затем он начал петь гимн и говорить:
«Слава Тебе Отче!»
Мы же, стоя вокруг Него, отвечали Ему: «Аминь!
Слава тебе, Слово! Слава Тебе, благодать! Аминь.
Слава Тебе, Дух! Слава Тебе, Святый!
Слава славе Твоей! Аминь.
Хвалим Тебя, Отец! Благодарим Тебя, Свет,
в Котором нет тьмы! Аминь». [16]
16
Рус. текст см.: http://biblia.org.ua/apokrif/apocryph1/act_john.shtml.htm.
Известно также описание суда над Иоанном и его осуждения при императоре Домициане. Иоанна приговорили к смерти, но чаша с отравой, которую он должен был испить, не причинила ему вреда. Однако она в тот же миг убила другого узника, которому дали выпить отстой из чаши, и Иоанн вернул его к жизни.19
Церковные власти становились все более подозрительными по отношению к этому тексту, отчасти потому, что он казался зараженным гностическими идеями. В частности, он вызывал в памяти египетского гностика Валентина. В 787 году второй церковный собор в историческом местечке – Никее осудил, наконец, Деяния Иоанна и потребовал «предать их огню». Это решение привело к утрате множества копий этого текста, однако этих копий было так много, что текст продолжали читать и переписывать. Тогда, в отличие от современных печатных изданий, копии имели расхождения с оригиналом, а со временем эти расхождения возрастали. В латинских рукописях заметна тенденция очистить текст от всего, что выглядело бы мистически или хотя бы отчасти еретически, но многие подобные фрагменты сохранились в греческих копиях. Сохранилось около 70 процентов оригинальных Деяний Иоанна, и с определенной уверенностью может быть восстановлен весь текст.20
Сохраняющуюся популярность этой книги лучше всего иллюстрирует образ Иоанна, держащего чашу с ядом, из которой появляется змея либо дракон. Столетиями, от Средневековья до наших дней, этот образ питал христианское искусство. Если Деяния Иоанна уже не были известны в своем изначальном виде, то их ключевые образы и рассказы сохранялись.
Не менее живучими оказались Деяния Фомы (к Евангелию от Фомы не имеющие никакого отношения). В этом сирийском тексте II или III века описана миссия Фомы в Индии и других дальних странах. Раннецерковным лидерам этот текст пришелся не по вкусу, так как содержал некоторые гностические идеи и мифы и был воспринят разными еретическими группами, включая манихеев, присциллианитов и энкратитов. Среди прочих красных тряпок, дразнивших строгую ортодоксию, этот текст выказывает глубокую неприязнь к сексуальности, включая совокупление новобрачных. Эти еретические черты делали Деяния Фомы куда более зажигательной смесью, чем, скажем, безобидное Дидахе, которое просто исчезло из публичного употребления. Деяния Фомы с первого взгляда могли бы показаться первым кандидатом на запрещение, и повторявшиеся заявления соборов и епископов и были нацелены на это. Как мы видели, декрет Геласия предписывает уничтожение данного текста.21
Но, как и в случае с Деяниями Иоанна, этот текст был настолько востребован, что его выхолостили, очистили, по крайней мере от некоторых еретических утверждений, и лишь потом позволили христианам пользоваться им. Помимо своих ранних форм, греческой и сирийской, Деяния Фомы появлялись на многих других языках: арабском, коптском, грузинском, латинском, армянском и эфиопском. В результате мы можем восстановить текст полностью.22
В некоторые версии Деяний Фомы включена «Песнь о жемчужине» (или «Песнь о душе»), замечательный памятник позднеантичного религиозного мира. Песнь сохранилась только в двух копиях Деяний, и многие ученые полагают, что эти два текста вначале существовали независимо друг от друга. Этот гимн, почти наверняка оставшийся от раннего гностического движения, датируется, видимо, II или III веком. Это – евангелие в форме аллегории: в Египет посылают царского сына, чтобы он изъял жемчужину из пасти змия. Однако князь забывает о своей миссии и даже о том, кто он такой, и с него совлекаются его царские одежды:
И я забыл, что я царский сын,и поработился их царю,и забыл о жемчужине оной,за коей был от родивших послан,и от дебелости их яствпоникнул в тяжелом сне. [17]Другой посланник Царя царей помогает вернуть ему его истинное Я. Добыв жемчужину, князь возвращается домой. Согласно большинству толкований, эта история отражает гностические взгляды на мир, вероятно – мировоззрение Бардесана, который был известен как основатель сирийской гимнографической традиции. Князь символизирует душу, пойманную в сети мира материи, или темного Египта, откуда его искупает Христос, а жемчужина означает спасение. Эти темы сна и пробуждения, потерянности в земных западнях были центральными в гностических системах. Важное место они занимают в Евангелии Иуды.23
17
Рус. текст: http://biblia.org.ua/apokrif/apocryph1/gimn.shtml.htm.