Многоточие сборки
Шрифт:
С собой, чтобы не скучать, я взяла книгу, набранный на машинке текст, который нуждался в правке, а также космограммы, которые были мне заказаны буквально накануне.
Кроме того, я рассчитывала потанцевать ночью и как следует побродить по лестницам, где, возможно, кроме меня будут разгуливать самые настоящие призраки.
Ночь действительно выдалась более чем приятная. За окном ревела снежная буря, а я в тепле, придвинув к ногам электрокамин, рисовала космограммы незнакомых мне людей.
Устав, сварила себе кофе, сделала громче радио.
Меня сразу же захватила какая-то мелодия,
Вдруг в стройный музыкальный ряд Шарля Азнавура врезались совершенно негармоничные звуки. Я остановилась, выключила радио. Где-то наверху, на втором или третьем этаже, кто-то со всей дури колотил чем-то тяжелым по двери.
«Ну вот, приплыли».
Плохо представляя, что делать, я подошла к лестнице, ведущей наверх, удары сделались еще ощутимее.
Спросила:
– Кто здесь?
Ответом мне были быстрые шаги над головой в одну, а потом сразу же в другую сторону. Я прижалась к косяку.
Все плохо. Человек или люди наверху могли быть вооружены, впрочем, в решительный момент, как говорится, и палка стреляет, а эти явно не авторучкой двери ломали.
Я вжалась в стену, боясь пройти мимо лестничного пролета, меж тем на лестнице что-то зашуршало. Возможно, кто-то спускался вниз, стараясь не наделать шума.
Тихие шажки остановились в двух шагах от меня. Вот еще шаг, кто-то гулко выдохнул, прижавшись к той же самой стене, за которой стояла я.
С его места прекрасно просматриваются коридор и часть стола вахтера, догадалась я.
Какое-то время мы оба стояли молча, стараясь не дышать. Тем не менее, я почти физически ощущала, как за каменной стеной бьется живое сердце.
Грабитель постоял несколько минут, после чего так же осторожно поднялся наверх.
Я отважилась отойти от стены, только когда наверху отшелестели его шаги. Так же тихо я добралась до своего поста и хотела уже набрать номер милиции, как вдруг осознала, что стоит мне поднять хотя бы минимальный шум – меня просто убьют.
В пустом здании любое движение слышалось с пугающей отчетливостью. Я взяла свою белую шубку и хотела уже выйти на улицу, как вдруг поняла, что буду слишком приметной там. Пришлось воспользоваться валяющимся тут же ватником. Возможно, вахтеры накрывались им, когда спали. Я кое-как влезла в непривычную одежку и тихо добралась до входной двери, вставив дрожащими руками ключ в замочную скважину.
Пока все было спокойно. Я вышла из здания и, подбежав к ближайшей телефонной будке, набрала номер милиции. И принялась ждать.
Наверное, если бы я придумала эту сцену, а не испытала все на своей шкуре, у меня все вышло бы гладко. Я спокойно дождалась бы милиции и вместе с ними вошла в здание.
На самом деле все было не так. На улице настоящая зима, выл ветер, танцевала снежная буря. В считанные минуты я замерзла так, что вопрос, оставаться околевать на морозе или возвращаться в здание, за дверями которого, возможно, меня уже поджидают бандиты, встал с неожиданной серьезностью и остротой.
Поразмыслив над этими двумя вариантами, я выбрала смерть в тепле и вернулась во дворец.
Впрочем, и как я возвращалась туда – история, достойная отдельного рассказа. Во-первых, перетрусив и замерзнув, я не просто вломилась к себе на пост, а сначала чуть приоткрыла дверь и, поглядев в находящееся напротив зеркало, определила, что за этой самой дверью никого нет. Затем, уже войдя в предбанник, какое-то время вглядывалась в коридор, пытаясь углядеть или почувствовать какое-либо движение.
Наконец, вполне убедившись, что ничего страшного не происходит, я вернулась на свое место, сняла со стены ключи от кабинетов, запоздало соображая, что преступники могут за ними явиться, и спрятала все это в сейф, ключ от которого схоронила на кухоньке, в крошечном отсеке, где вахтеры подогревали себе еду.
А милиции все не было. Наверное, самое правильное было бы уйти в один из кабинетов, запереться там изнутри, но я всегда боялась именно оказаться запертой в четырех стенах. На посту вахтера хотя бы были простор и возможность выскочить на улицу.
Я собрала разбросанные на столе космограммы – еще не хватало, чтобы их разглядывала милиция! и тут поняла, что упустила главное – на кухоньке остались немытыми тарелка и чашка. Вообще-то я никогда не была аккуратисткой, но тут вдруг меня это испугало по-настоящему. В кризисных ситуациях с психикой происходит что-то странное, заставляющее поступать не так, как обычно, или видеть вещи в преувеличенно смешном виде.
В тот момент мне показался необыкновенно стыдным сам факт, что милиция увидит это безобразие!
В общем, я взяла проклятую посуду и, чтобы меньше бояться, громко стуча по ней ложкой, отправилась в туалет, где все тщательно перемыла. Проходя мимо лестничного пролета, я пошумела там подольше, после чего вернулась на место.
Милиция не возвестила о себе сиреной, что было разумно. Я услышала, как грохочут сапоги по лестнице, и выскочила навстречу.
Они быстро обследовали второй этаж, нашли попорченную топором дверь и где-то на чердаке разбитое стекло. Был составлен акт, после чего милиция убралась, а я уже хотела укладываться на остаток ночи в уютном директорском кабинете, как вдруг удары на втором этаже возобновились.
Вероятно, имевшие ключ от одного из кабинетов грабители просто заперлись где-то по соседству от комнаты, в которую стремились попасть, и теперь, поняв, что милиция убралась, продолжили начатое.
Что делать? Опять вызывать ментов? А грабители снова спрячутся куда-нибудь, а то и спустятся отомстить мне. Я была в отчаянье.
Оставалось последнее: либо запереться самой, либо смываться пока не поздно. Я быстро оделась, в сумке были деньги на машину. Последнее, что я могла сделать, – воспользоваться древней сигнализацией, которая была в допотопные времена установлена в здании, о ней мне рассказывала одна из уборщиц. Невероятной мощности звонок был прикреплен в нашей кухоньке, и им пользовались для учебной тревоги, которая во времена моего детства считалась одним из популярных способов издеваться над занятыми своими прямыми обязанностями трудящимися. Помните, как это бывало? Все идет своим порядком, и вдруг вой и свист, после которых серьезные люди срываются со своих мест и организованно отправляются в заранее назначенное помещение, где получают противогазы и сумки с аптечкой.