Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
— Наверное, они хотели иметь гарантии, что я не укроюсь здесь, — сказал он. — Но поступили бы умнее, подождав с нападением. Они могли спрятаться где-нибудь в горах, тогда сумели бы засечь мое появление.
Если Колокольники следили за ними, то они и впрямь хорошо спрятались. Детектор тепла и массы на аэролете не показывал ничего, кроме нескольких мелких зверей и птиц. Если же Колокольникам скрывались за большой скалой, то и сами не могли бы видеть свою дичь.
Более вероятно, что машина Колокольников после уничтожения деревни обыскала весь район. Не сумев обнаружить Кикаху, они улетели куда-то дальше.
— Я сяду за управление, — мягко предложила Анана. — Объясни мне, как добраться до Подарги.
Он все еще был слишком удручен, чтобы отреагировать на ее необычную заботливость. Позже он задумался над этим.
Теперь же он велел ей снова лететь к краю уровня и снизиться примерно на двенадцать метров. Затем она должна направить аэролет на запад, пока он не скажет, где остановиться.
Путешествие протекало бесшумно, если не считать воя ветра в открытой корме машины. Он не разговаривал, пока аэролет не остановился под огромным навесом сверкающей черной скалы.
— Я мог бы похоронить тела, — произнес он, — но это заняло бы слишком много времени. Колокольники обязательно вернутся для проверки.
— Ты все еще думаешь о них? — удивилась Анана. В ее голосе слышалось недоверие. — Я хочу сказать, неужели тебя беспокоит, что их слопают пожиратели падали? Они мертвы. Ты ничего не можешь сделать для них.
— Ты не понимаешь, — ответил он. — Когда я называл их своим народом, то говорил это серьезно. Я любил их, и они любили меня. Они были чужаками, когда я впервые встретился с ними. Я был юным среднезападным американцем середины двадцатого века, фактически из другой вселенной, а они были потомками индейцев, привезенных в эту вселенную примерно двадцать тысяч лет назад. Даже обычаи современных индейцев Америки чужды и почти непостижимы для белого человека. Но я усвоил их образ жизни и стал мыслить, как хровака. Мне было легко с ними, а им — со мной. Я стал Кикахой, Обманщиком, человеком многих способностей; Кикаха — бич врагов медвежьего народа. Эта деревня была моим домом, а они — моими друзьями, самыми лучшими из всех, каких я когда-либо имел, у меня были две прекрасные и любящие жены. Никаких детей, хотя Ангванат думала, что она, возможно, беременна. Верно и то, что я образовал множество иных личностей на двух других уровнях, к примеру, личность барона-разбойника Хорста фон Хорстманна. Но это все истаяло и слишком давно исчезло из Дракландии. Хровака были моим народом, черт возьми! Я любил их, и они любили меня!
Тут он громко зарыдал. Плач сотрясал его тело, стремительно подступая к горлу. Даже после того, как он перестал всхлипывать, где-то в глубине его сердца все еще оставалась боль. Боль была настолько сильной, что он боялся пошевелиться. Анана положила ладонь ему на руку.
— Все в порядке, — произнес он. — Мне уже лучше. Сажай его вон на тот карниз. Вход в пещеру Подарги примерно в десяти милях к западу. К нему опасно приближаться в любое время, но ночью особенно. Года два назад я единственный раз побывал у этой кровожадной гарпии. Тогда мы с Вольфом уговорили Подаргу выпустить нас из клетки.
Он усмехнулся и добавил:
— И за спасение я заплатил ночью любви. От других пленников требовали то же самое, но у многих ничего не получалось, потому что они испытывали слишком сильный страх или слишком сильное отвращение. Когда это случалось, Подарга разрывала их своими большими острыми когтями, словно бумажных. Потому, Анана, — продолжал он, — я в некотором смысле я уже занимался с тобой любовью. Вернее, с существом, имеющим твое лицо.
— Должно быть, ты почувствовал себя лучше, — холодно заметила она, — если заговорил о таких вещах.
— Я пытаюсь немного пошутить, поболтать о вещах, крайне далеких от смерти, — признался он. — Неужели ты не можешь этого понять?
Она кивнула, но ничего не сказала. Он тоже долгое время хранил молчание. Они поели холодного мяса и сухарей. Разводить костер было бы неразумно: свет мог привлечь Колокольников или зеленых орлиц, или других созданий, ползающих вокруг по скалам.
Глава XIII
Ночь прошла без происшествий, хотя время от времени их будил рев, вопли, уханье, рычание, трубные звуки и посвисты — все издали.
После завтрака они медленно двинулись на аэролете вдоль скальной поверхности. Кикаха увидел над морем орлицу. Он направил аэролет к ней, надеясь, что та не попытается скрыться или напасть. Похоже, любопытство победило все другие эмоции птицы.
Она покружила над машиной, которая оставалась неподвижной.
Вдруг она бросилась прочь, закричав:
— Кикаха!
Она спикировала вниз. Он ожидал, что она полетит на полной скорости к пещере Подарги. Но она повела себя неожиданно, что свойственно всем женщинам, — так он заявил Анане, — и снова взлетела вверх. Кикаха объяснил орлице, что он собирается приземлиться на карнизе, где и хочет с ней поговорить.
Наверное, орлица решила, что там она сможет напасть на Кикаху. Она опустилась неподалеку от машины и сложила крылья так, что поднялся легкий вихрь. Орлица с желтым кривым клювом и пылающими черно-красными глазами возвышалась над кабиной. Кикаха отбросил крышку обтекателя и поднял лучемет. Птица заглянула в кабину и отпрянула.
— Подарга! — пронзительно вскрикнула она.
Одна орлица, на взгляд Кикахи, ничем не отличалась от другой, и все они ненавидели Кикаху. Но эта помнила, как он сидел в клетке с Вольфом и как потом орлицы штурмовали дворец на макушке самого высокого монолита, пика планеты.
— Я — Фивеста, — представилась она.
У нее был голос огромного попугая, как у всех зеленых орлиц.
— Что ты здесь делаешь, Обманщик? Разве ты не знаешь, что Подарга приговорила тебя к смерти? А если мы изловим тебя живым, то к жестоким пыткам перед смертью.
— Тогда почему же ты не попытаешься убить меня?
— Потому что Подарга узнала от Девиваниры, что ты освободил ее из клетки, и она знает, что в Таланаке случилось нечто серьезное. Она пока не смогла выяснить, что именно. Она временно отложила приговор, пока не докопается до истины. Дан приказ препроводить тебя к ней, если ты появишься, умоляя об аудиенции. Хотя, честно говоря, Кикаха, я предупреждаю — если ты войдешь в пещеру, то вряд ли ее покинешь.
— Я не молю об аудиенции, — поправил он. — И если я войду в пещеру, только на этом судне и полностью вооруженный. Ты передашь это Подарге? И передай заодно, что если она хочет отомстить тишкетмоакам за убийства и пленение ее орлиц, то я смогу помочь. Передай ей также, что по земле бродит великое зло. Оно сомкнет свои холодные пальцы на ней, ее орлицах и их птенцах. Я могу рассказать об этом, если только увижусь с ней.
Фивеста пообещала передать его слова и улетела, хлопая крыльями. Прошло несколько часов. Кикаха все больше нервничал. Он сказал Анане, что Подарга настолько безумна, что порой действует вопреки собственным интересам. Он не удивится, увидев орду гигантских орлиц, которые ринутся на них с зеленого неба, на фоне которого птицы почти не видны.