Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Свалившись на землю, Вольф покатился в сторону. Он чувствовал, что задевает «волоски», но не в силах был избежать этого. Наконец он поднялся, отряхивая листья и ветки, осыпавшиеся из полуразрушенного гнезда, и едва успел уклониться от полуоглушенной птицы; та, однако, падая, инстинктивно расправила крылья.
К этому времени земля-шкура среагировала на прикосновение щупальцев, которые затронул не только Вольф, но и остальные Властелины, отскочившие, когда тот упал с дерева.
— Назад, на дерево! — крикнул он.
Вала опередила его совет и уже
Хищник надсадно дышал. Менее пострадавший Вольф скатился и, вскочив, ударил зверя по ребрам. Пасть животного под коричневым клювом раскрылась, обнажая два саблезубых клинка, покрытых слюной и кровью. Вольф еще раз ударил его и вернулся к дереву.
Но Властелины, неистово стремящиеся добраться до безопасного места на ветвях, совсем обезумели. Тармас наступил Вольфу на голову и, воспользовавшись ею, как трамплином, устремился наверх. Ринтрах потащил его вниз, отпихнув, и полез по стволу. Слетев вниз, Тармас рухнул на стоящего на четвереньках Вольфа.
Сидя на ветке дерева недалеко от вершины, Вала истерично хохотала, хлопая себя по бедрам. Но вдруг она пронзительно вскрикнула. Ветка обломилась, и она свалилась на землю. Удар был сильным, и она, видимо, лишившись чувств, осталась лежать. Теотормон перепугался больше всех. Он сильно похудел за последние дни, но все еще весил немало, да и ласты здорово мешали, так что взбираться по дереву ему было трудно. Он все время скатывался вниз и то и дело оглядывался через плечо, что-то бормоча.
Вольфу наконец-то удалось встать на ноги. Вокруг него, а точнее, вокруг дерева, шкура сходила с ума. Поверхность вздыбилась огромными валами, охотящимися за Лувахом и Аристоном. Эти двое с невероятной скоростью мчались по кругу, ужас придавал новые силы их измученным и голодным телам. Земляная плоть гналась за ними по пятам. Впереди уже появилась новая волна. Под ногами разверзались новые волны и ямы.
Лувах и Аристон резко свернули и двинулись навстречу друг другу. Опухоли и впадины, упустив близкую добычу, столкнулись. Вольф в ошеломлении следил, как протоплазма хаотично колыхалась, вспучиваясь и опадая, издавая чавкающие звуки. Больше всего эта сцена напоминала скопление водоворотов.
Прежде чем шкура смогла получить новые сигналы о Лувахе и Аристоне и перестроиться, им удалось добраться до дерева, но они мешали друг другу подняться. Пока два обезумевших беглеца цеплялись друг за друга, Вольф схватил тело летающего зверя и изо всех сил швырнул его. Труп птицы упал на приближающуюся опухоль, замершую в тот самый миг, когда мертвое животное коснулось ее. В месте соприкосновения тут же образовалась впадинка, которая быстро углубилась, потом края колодца сомкнулись, оставив на поверхности только выпуклость и рубец, указывающий, что внутрь что-то попало.
Хотя Вольф и хотел употребить птицу в пищу, но ею пришлось пожертвовать.
Более того — казалось, пострадало чувство ее собственного достоинства. Пылая негодованием, она обзывала их всех кучей трусливых глупцов, годных лишь на то, чтобы быть рабами. Властелины, смущенные оскорблениями, держались угрюмо. Они чувствовали ее правоту, и им было стыдно. Но, разумеется, никто из них не собирался в этом признаваться.
Теперь Вольф счел происходящее забавным. Он даже рассмеялся, но потом со стоном выпрямился — рана, нанесенная когтями летающего зверя, все еще болела. Лувах осмотрел его спину и сказал, что сочившаяся кровь, по его мнению, скоро остановится, но следует опасаться заражения, так как лекарств у них нет.
— Да, весело, — пробормотал Вольф.
Он поискал глазами яйца. Одно, разбившееся, растеклось у корней дерева. Другого не было видно — вероятно, его поглотила шкура.
— О JIoc! — простонал Аристон. — Что нам теперь делать? Мы умираем от голода и не можем шагу ступить от этого дерева, иначе чудовище проглотит нас живьем. Отец убил нас, а мы даже не приблизились к его крепости.
— Эх вы, Властелины и Созидатели миров! Да вы просто жалкие человечки без своих крепостей и оружия, — возмутился Вольф. — Напомню вам еще одну присказку землян: «Есть не один способ содрать шкуру с кота».
— Кота? — оживился Теотормон. — Я мог бы съесть дюжину котов.
Вольф только поднял глаза вверх, но ничего не сказал. Он велел всем забраться на дерево и, взяв у Теотормона нож, отошел на несколько футов в сторону. Присев на корточки, он изо всех сил всадил клинок в шкуру: если она достаточно податлива, чтобы образовывать псевдовпадины й дыры, то наверняка поддастся металлу.
Роберт вырвал нож из раны, поднялся и отступил на несколько шагов. Шкура раздвинулась, превратилась в дыру, затем вокруг раны образовался конус и начал сжиматься в кратер, заполняя сам себя. Вскоре он распрямился, и рана затянулась. Вместо крови, которую Вольф ожидал увидеть, выступила красная бледная сукровица.
Вольф приблизился к шраму, стараясь не касаться «волосков». Затем быстро вырезал из шкуры кусок, вытащил трепещущую массу и стремглав бросился назад к дереву. Снова протоплазма вздыбилась бурей хаоса — волны, кратеры, гребни и короткие водовороты, — затем плоть осела.
— Шкура вокруг дерева кажется гораздо крепче и менее податлива, чем на некотором расстоянии, — заметил Вольф. — Думаю, что мы находимся в безопасности, пока стоим на ней, хотя шкура может быть способна... приливная волна может смыть нас. Так или иначе, нам надо поесть.