Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.
Шрифт:
— Да, ты права, — согласился Кикаха. — Мне так не терпелось вернуться, что я поторопился. Уртона, повернись и подойди сюда! — крикнул он.
Кикаха не расслышал, как Уртона что-то тихо произнес. Но слова эти оказались достаточно громкими для какого-то сенсора в стене позади него. Раздалось шипение, а из тысяч крошечных отверстий во внутренней стене в помещение проникли тучи зеленоватого газа.
Вдохнув дым с металлическим запахом, Кикаха почувствовал первые признаки удушья. Он задержал дыхание, но глаза слезились, и поэтому ему не удалось заметить, как исчез Уртона.
Что-то она запоздала со своим предупреждением! Не перестань Кикаха сразу же дышать, то наверняка был бы уже покойником. Или, во всяком случае, без сознания.
Кикаха почувствовал слабость во всем теле и понял, что сейчас упадет в обморок.
Анана повернулась и исчезла в зеленой мгле. Она направлялась к вратам в Многоярусный мир, и Кикаха последовал за ней. Глаза щипало, по щекам текли слезы. Он мельком заметил фигуру Рыжего Орка, нырявшую через врата, что вели на Землю номер Один. А затем он разглядел спину Уртоны, когда тот стремительно проносился через врата в мир, который так сильно любил Кикаха.
Кикаха чувствовал, как вот-вот закашляется, но если он сделает вздох, тогда ему конец.
* * *
Хотя Кикаха и не знал, насколько высоко над горным склоном эти врата, у него не осталось времени на осторожность. Он сразу же упал, приземлившись на ягодицы, и заскользил по каменной осыпи. Каких-то двести футов склон шел под углом в сорок пять градусов, а затем вдруг стал отвесным. Перекатившись на живот, Кикаха начал цепляться за камни. Они ранили грудь и руки, но он хватался за них, невзирая на боль.
Кашель заставил его согнуться. Но теперь Кикаха уже не боялся дышать. Он выбрался из зеленого облака, которое медленно выползало из отверстия на поверхности горы.
Ему удалось остановиться. Медленно, опасаясь вызвать слишком энергичным движением оползень, он принялся ползти вверх, все-таки несколько камней сорвалось и покатилось вниз.
Анана! Она находилась сбоку от врат и цеплялась одной рукой за скальный уступ. А в другой руке держала рог Шамбаримена. Глаза у неё сделались огромными, а лицо побледнело.
— Поднимайся сюда! — крикнула она. — Как можно быстрей! Конвертер скоро взорвется!
Кикаха и сам это знал.
— Убирайся подальше от врат! Через минуту я туда поднимусь!
Анана, видимо, намеревалась спуститься и помочь ему, но после его слов принялась взбираться по крутому склону. Кикаха же пополз наискось к тому уступу, за который недавно хваталась она. Несколько раз он начинал соскальзывать обратно, но ему все-таки удавалось остановить свой спуск.
Наконец каменная осыпь осталась позади. Поднявшись на ноги, Кикаха ухватился за траву и, подтянувшись, влез на уступ. Держась одной рукой за скалу, он побежал прочь от отверстия, затем забрался на выступ и начал карабкаться выше. Гора дрогнула и загудела. Кикаха перекатился на плоский участок скалы. Каменистая осыпь съехала в пропасть, оставив склон под ней таким чистым, словно по нему прошлась гигантская метла.
Наступила тишина, нарушаемая лишь криками улетевших прочь птиц да слабым грохотанием осыпавшихся камней.
— Все кончено, Кикаха, — сказала Анана.
Он медленно повернулся и увидел, как она выглядывает из-за скального отрога.
— Врата наверняка закрылись, как только взрыв уничтожил их активатор. Мы ощутили лишь малую часть этого взрыва. Иначе вся гора взлетела на воздух.
Кикаха встал и окинул взглядом горный склон. Из груды камня внизу что-то торчало. Неужели рука?
— Уртона сумел спастись?
Анана покачала головой:
— Нет, не удержался на той осыпи. Падать ему оттуда до следующего склона пришлось недалеко, футов двадцать. Но он угодил под камнепад.
— Мы спустимся и убедимся в его смерти, — сказал Кикаха. — Его последняя выходка аннулирует все наши обещания.
Им пришлось лишь навалить на тело Уртоны еще несколько камней, чтобы уберечь его от птиц и зверей.
ГЛАВА 26
Прошел месяц. Они по-прежнему оставались на той же горе, хотя и на другой стороне и у самого подножья. Людей в долине не обитало, хотя иной раз туда забредали охотники из приречной деревушки, которую они видели в проеме врат. Кикаха с Ананой избегали встреч с ними.
Изготовив из ясеня лук и стрелы и оснастив их наконечниками из обработанного кремня, они подстрелили несколько оленей, которые тут водились в избытке, и выдубили шкуры. Из них они соорудили вигвам, хорошо скрытый в густой роще. В двухстах ярдах ниже по склону протекал ручей. Помимо прохладной чистой воды он обеспечивал их рыбой.
Днем они ходили в одежде из оленьих шкур, а ночью спали на одеялах из шкур медвежьих. Они много отдыхали, но часто отправлялись бродить по лесу и горам, где собирали ягоды и орехи. Подобная жизнь заметно сказалась на их фигурах. После столь долгого периода полуголодного существования трудно было не наедаться до отвала. Иногда по ночам они пробирались в деревню и воровали хлеб и масло — чтобы внести разнообразие в свой рацион.
Подслушав разговоры жителей деревни, Кикаха убедился, что они попали в Дракландию. Он также узнал, что деревня принадлежит барону Ульриху фон Найфену.
— Его сюзереном является герцог Вильгельм фон Хартмот. И теперь в общих чертах я представляю, где мы находимся. Если мы спустимся вниз по течению той речки, то выйдем к реке Пфаве. А оттуда проедем миль триста и окажемся во владениях барона Зигфрида вон Листбата — это мой верный друг и, как мне кажется, должен таковым остаться. Я подарил ему свой замок, и он женился на моей бывшей супруге. Правда, мы с Изотой не очень-то ладили. Она никак не могла примириться с моими отлучками.
— А как долго они длились?