Многоярусный мир. Гнев Рыжего Орка
Шрифт:
Сам Нарго тоже оказался усыновленным. Его похитили, едва он начал ходить. Нарго ничего не помнил о похищении, но иногда ему снились кошмары, в которых его отрывали от женщины без лица.
Караван приблизился к месту, которое, на взгляд Ананы, ничем не отличалось от любого другого побережья. Однако туземцы, узнав свои владения, громко завопили от радости. Тренн повел их через лес, и вскоре они пришли к холму, который главенствовал над окружающей территорией. На его склонах и вершине лежали бревна — все, что осталось от прошлогодней ограды.
Племя
Уртона тоже не находил себе места. Анана часто видела, как он о чем–то говорил с Маккеем. Она догадывалась о теме их бесед, и негр, докладывая ей о планах дяди, лишь подтверждал ее предположения.
— Твой дядя решил подмыть отсюда при первой возможности. Но он не хочет уходить без рога.
— Он собирается забрать его у меня сейчас, или когда мы найдем дворец?
— Уртона говорит, что у нас будет больше шансов на успех, если ты пойдешь с нами. Но он знает, как ты хитра, и боится, что тебе удастся прижать его к ногтю, когда мы найдем дворец. Уртона еще не принял окончательного решения. Однако он хочет уйти как можно быстрее. С каждой минутой дворец улетает все дальше
Маккей замолчал. Вид у него был такой, словно он что–то жевал, не зная, выплюнуть это или проглотить. Через минуту на его лице появилась улыбка.
— Мне надо кое–что тебе рассказать. — Он замолчал и потер подбородок.
— Помнишь, Уртона говорил тебе и Кикахе, что ваши друзья тоже попали в этот мир? Я имею в виду Вольфа и его женщину Хрисеиду. Так вот, он вам лгал. Им удалось бежать. И сейчас они находятся где–то на Земле.
Анана задумалась. Никто его не заставлял рассказывать эти новости. Почему же он это сделал? Возможно, Маккей хотел заверить ее в своей дружбе и таким образом доказывал, что больше не работает на Уртону. А если негр просто выполнял указание дяди? В принципе, Уртона мог извлечь выгоду из этой двойной игры.
В любом случае, она не могла доверять Маккею полностью.
Анана вздохнула. Все властители, включая ее, страдали своеобразной паранойей и часто не могли отличить реальность от надуманных историй. Их тотальное недоверие превращалось в психический недуг.
Она пожала плечами, решив, что будет вести себя так, словно поверила в добрые намерения негра. Выглянув из–за большого дерева, за которым они сидели, Анана тихо шепнула:
— Сюда идет мой дядя, и он разыскивает нас. Если Уртона увидит тебя со мной, это вызовет у него подозрение. Тебе лучше уйти.
Маккей метнулся в гущу кустов.
Наконец Уртона нашел племянницу.
— Привет, дядя, — поздоровалась Анана. — Почему ты не пошел ловить рыбу? Тебя же просил об этом вождь.
— Я сказал, что мне сегодня нельзя ловить рыбу. Дикарь побоялся настаивать, поскольку считает меня одним из посланников Властителя. Хотя, конечно, мой ответ ему не понравился. А где Маккей? Я ищу вас уже целый час.
Анана молча пожала плечами.
— Ладно, обойдемся и без него, — произнес Уртона, присаживаясь рядом с ней на корточки. — С этими дикарями мы потеряли много времени. Нам надо бежать, Анана. Бежать при первой же возможности.
— Нам? — спросила она, поднимая брови. — Ты думаешь, я с тобой куда–нибудь пойду?
Уртона начал сердиться.
— Неужели ты хочешь провести здесь остаток своей жизни?
— Конечно, не хочу. Но сначала мне надо выяснить судьбу Кикахи.
— Неужели этот лебляббий так много значит для тебя?
— Да. Только не надо этих ухмылок. Если бы ты когда–нибудь испытывал любовь, тебе бы и в голову не пришло задавать мне такие вопросы.
Он взглянул на нее с недоверием:
— Так ты останешься здесь?
— Я задержусь лишь на время. Если Кикаха жив, он вскоре появится. Я подожду еще несколько дней, а потом отправлюсь искать его кости.
Уртона закусил нижнюю губу.
— Значит, ты не пойдешь с нами? — спросил он.
Анана промолчала, но властитель понял ее без слов. Говорить было больше не о чем. Уртона поднялся.
— А ты не расскажешь вождю о том, что мы готовим побег?
— Не вижу в этом особого удовольствия, — ответила она. — Вот только… Как мне объяснить им ваш уход? Они считают вас посланцами Властителя, которые прибыли к вендам с особой миссией. Что же я им скажу после вашего трусливого побега?
Ее дядя снова прикусил губу. Он грыз ее уже десять тысяч лет. Она вспомнила, что еще ребенком заметила у него эту дурную привычку. Наконец Уртона улыбнулся:
— Скажешь, что Маккей и я отбыли с секретным поручением, цель которого ты не можешь раскрыть, поскольку это указание Властителя. И если ты скажешь им это, нам даже не придется бежать. Мы уйдем среди бела дня, и они не посмеют нам помешать.
— План хороший, — согласилась Анана. — Но вот только зачем мне все это? Я знаю, что ты сделаешь, если по какой–то случайности найдешь свой дворец. Ты прилетишь сюда и расправишься со мной. У тебя там есть несколько флаеров, и я уверена, что они оснащены прекрасным оружием.
Она попала в точку, и Уртона понял, что притворство ему не поможет.
— Поступай как знаешь, — сказал он. — Так или иначе я уйду от этих дикарей. Ты не посмеешь предупредить вождя о побеге, потому что тогда выплывет наружу твоя ложь. А месть за поруганную веру обычно бывает самой жестокой.
— Я не скажу ни слова, — заверила его Анана. — Но вот это ты не получишь.
Она подняла рог.
Уртона сощурился и поджал губы. Она знала, что дядя не уйдет без рога. Он охотился за инструментом по двум причинам, одна из которых была ей известна. О второй Анана только догадывалась.