Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
— Обманщик, с какой стати мне помогать тебе в войне против врагов Джадавина, оставляя в стороне, что они, возможно, лишили меня мести?
— Потому что тебе они тоже враги, — ответил он.
— Верно, что покамест они пользуются только человеческими телами. Но, по-твоему, Колокольники не подумывали об орлицах в качестве носителей? Люди — существа, прикованные к земле. Что может сравниться с пребыванием в теле земной орлицы, летающей высоко над планетой, в обители солнца, парящей, словно божество, над всеми зверями земными, домами и городами людскими, являющимися недосягаемыми и тем не менее всевидящими, охватывающими одним взглядом тысячи миль? Ты думаешь, что Черные Колокольники не поймут
Он на мгновение перестал говорить.
Орлицы, зеленые башни высотой в три метра, беспокойно переминались и издавали горловые звуки бешенства. Выражение лица Подарги оставалось непроницаемым, но Кикаха был уверен, что она крепко задумалась.
— Сейчас существуют только сорок шесть Колокольников, — сказал он. — Да, они обладают большой мощью, но их мало. Сейчас самое удобное время гарантировать, что они не станут намного большей угрозой, потому что они будут изготовлять новых детей-колокольников в лабораториях дворцов Господов. Можешь быть в этом уверена. Придет время, когда Черные Колокольники будут исчисляться тысячами, может быть, миллионами, потому что они захотят гарантировать выживание своего вида. Придет время, когда Колокольники станут настолько многочисленными и могущественными, что им будет невозможно сопротивляться. Тогда они смогут сделать все, что пожелают. Если они захотят насладиться телами зеленых орлиц, то сделают это без всяких «с вашего позволения».
После долгого молчания Подарга проговорила:
— Ты хорошо говоришь, Обманщик. Я немного знаю о том, что происходит в Таланаке, потому что некоторых из моих птичек захватили тишкетмоаки и заставили их говорить. Они мало что открыли. Они, например, никогда не слышали о Черных Колокольниках, но они говорят, что по утверждению жрецов, их правитель одержим демоном. Присутствие этой летающей машины и других, замеченных моими орлицами, подтверждает твой рассказ. Очень жаль, что ты не привез трофейные колокола, чтобы мы могли посмотреть на них, вместо того чтобы выбрасывать их, как ты сделал, в море.
— Я не всегда такой умный, как себя считаю, — отозвался Кикаха.
— Нужно принять во внимание еще один момент, — продолжала Подарга. — Даже если твой рассказ только полуправда или чистая ложь. Но я давно планировала отомстить тишкетмоакам за то, что они убили несколько моих птиц, а других посадили в клетки, словно они обыкновенные звери. Они начали это делать, когда трон унаследовал нынешний правитель, Коцхамл. Это произошло всего три года назад, и с тех пор он пренебрегал древним взаимопониманием между своим народом и мной. В своем безумном решении добавить образчики в этот свой зверинец и поставить набитые чучела в том музее, — он повел против нас настоящую войну. Я послала передать ему, чтобы он немедленно прекратил, а он заточил моих посланниц. Он сумасшедший, — он обречен!
Подарга продолжала говорить. Она явно устала от разговоров с орлицами и истосковалась по чужакам с интересными новостями. Теперь, когда Кикаха принес, вероятно, самую волнующую новость из всех когда-либо услышанных ею, помимо призыва штурмовать дворец Господа три года назад, она хотела говорить и говорить, не переставая. Так она и поступала с таким пренебрежением к чувствам
Он намекнул Анане, что было бы мудрым, если бы она легла спать. Она догадалась, что он имел в виду, но никак это не прокомментировала. Она поднялась и, пройдя к аэролету, вытянулась на полу на представленном Подаргой ковре.
14
Когда она проснулась, то увидела спавшего рядом с ней Кикаху. Его курносое длинногубое лицо походило на младенческое, но дыхание воняло вином, и от него пахло какими-то экзотическими духами.
Он вдруг перестал храпеть и открыл один глаз.
Его радужную оболочку пронизывали тонкие красные молнии вен. Он ухмыльнулся и проговорил:
— Доброе утро! Хотя, по-моему, сейчас ближе к полудню.
Затем он сел и похлопал ее по плечу.
Она дернулась от его прикосновения. Он улыбнулся еще шире.
— Неужели возможно, что высокомерная супербаба—Господь, Анана Ослепительная, может быть, чуточку ревнует? Немыслимо!
— Правильно, немыслимо, — подтвердила она. — Какое мне может быть дело? Как? Почему?
Он потянулся и зевнул.
— Это ты уж вычисляй сама. В конце концов, женщина, если ты даже и отрицаешь, что ты человек, хотя мы находились в тесном, почти интимном контакте, — если мне позволительно так выражаться, а мне позволительно, хотя я всего лишь повторяю сказанное тысячами других. Я не могу не привлекать тебя, даже если ты испытываешь при этом некоторое презрение к себе за то, что считаешь лаблаббия в каком-то смысле привлекательным.
— Тебя какие-нибудь женщины пытались когда-нибудь убить? — зарычала она.
— По меньшей мере, дюжина. Фактически, я подошел ближе к смерти от ран, нанесенных женщинами, чем всеми великими воинами, вместе взятыми.
Он нащупал два шрама под ребрами.
— Дважды они очень близко подошли к свершению того, что не могли сделать и самые решительные мои враги, и обе утверждали, что любят меня. Меняю такую любовь в любое время на открытую чистую ненависть.
— Я тебя, конечно, не люблю, но и не ненавижу, — высокомерно заявила она. — Я — Господь, а ты…
Ее прервала орлица, сообщившая, что Подарга хотела бы поговорить с ними, пока они завтракают. Орлица расстроилась, когда Анана ответила, что она сперва хотела бы принять ванну, и нет ли среди всех сокровищ какой-нибудь косметики, духов и тому подобного. Кикаха слегка улыбнулся и сказал, что отправиться к Подарге и примет ответственность за ее непоявление сразу же на себя. Орлица зашагала на негнувшихся ногах впереди Ананы в тот угол пещеры, где разукрашенный филигранью комод содержал все, что ей требовалось.
Подарга не проявила недовольства опозданием Ананы, поскольку думала о других вещах. Она поздоровалась с Кикахой так, словно испытывала к нему большое уважение, а затем сказала, что у нее есть кое-какие новости. На рассвете прилетела орлица с рассказом об огромном флоте воинов на реке, называемой Петчоттакл. Это был широкий и извилистый поток, тянувшийся вдоль опушки Леса Деревьев со Многими Тенями.
По реке двигалось свыше ста длинных лодок примерно по пятьдесят воинов в каждой. Так что флот насчитывал около пяти тысяч краснобородых, называвших себя Тиуда, т. е. Народ. Кикаха сказал, что он слышал о них от тишкетмоаков, жаловавшихся на них, на участившиеся набеги краснобородых на пограничные посты и городки. Но что собирался предпринять флот таких размеров?