Множественные ушибы
Шрифт:
Матильда опять оказалась рядом и подхватила меня под руку.
– Сам справлюсь, – раздраженно буркнул я, но она не обратила внимания и, привалив меня к деревянному брусу, повернулась к отцу.
– Он не в том состоянии, чтобы куда-то идти.
Лицо мужчины посуровело.
– Это меня не касается. Я не желаю, чтобы он здесь оставался.
«Если бы не твой капкан, меня вообще бы здесь не было», – хотел я сказать, но слова застряли в горле. Кружилась голова. Я уперся затылком в брус и безвольно слушал, что они говорят.
– Он
– Мне плевать. Он не останется тут.
– Предпочитаешь, чтобы его забрали в полицию?
При упоминании о полиции я поднял голову, но угроза, судя по всему, не имела ко мне отношения. В моем лихорадочном состоянии мне казалось, будто присутствующие увлечены каким-то им одним интересным спором, подобно взрослым, которые разговаривают над кроваткой малыша, а тот ничего не понимает. «Вероятно, они не хотят, чтобы полиция узнала о капканах», – подумал я.
– Позволь ему остаться еще на несколько дней, – умоляла Матильда. – Чтобы он достаточно окреп.
Отец долго не отвечал, затем ожег меня взглядом и презрительно фыркнул.
– Поступай, как знаешь. Только убери его с моих глаз долой. – И он направился к лестнице.
– Оставь лампу, – попросила Матильда.
Отец колебался, видимо, размышлял, не оставить ли нас без света. Затем поставил лампу на пол и молча стал спускаться вниз.
Матильда схватила ее и наклонилась надо мной.
– Можете встать?
Я не ответил. Она повторила вопрос по-английски. Я попытался встать. Матильда сняла с меня рюкзак.
– Обопритесь об меня.
Я не хотел, но выбора не оставалось. Под тонким хлопком ощутил ее сильное, теплое плечо. Она обхватила меня за пояс. Ее голова доходила мне до подбородка. Когда мы достигли подножия лестницы, из тени вышла Греттен. Теперь заплаканное, покрасневшее личико ребенка казалось любопытным, а не жалобным.
– Я тебе велела остаться в доме с Мишелем. – В тоне Матильды прозвучали недовольные нотки.
– Я только хотела помочь.
– Справлюсь. Отнеси его в дом.
– Почему я должна постоянно присматривать за ним? Это твой ребенок.
– Пожалуйста, делай, что тебе говорят.
Греттен, нахмурившись, прошла мимо нас, и ее шлепанцы застучали по ступеням. Матильда вздохнула.
– Давай, – устало промолвила она.
Матильда приняла на себя почти весь мой вес, пока мы поднимались по лестнице и тащились через чердак к моей постели. На это ушла целая вечность. Я рухнул на матрас и даже не заметил, что Матильда отлучилась. Через минуту она вернулась с моим рюкзаком и лампой и поставила их рядом со мной.
– Ваш отец не догадывался, что я здесь? – спросил я. – Вы ему не сообщили?
Матильда находилась за кругом света. Я не видел ее лица и не знал, смотрит она на меня или нет.
– Завтра поговорим, – ответила она и оставила меня одного на чердаке.
Лондон
Рюкзак
А теперь удивился, открыв пассажирскую дверцу и увидев за рулем девушку.
– Куда направляетесь? – спросила она.
– В Лондон, – ответил я, – но буду благодарен, если подбросите до ближайшей бензоколонки. – Мне хотелось убраться с продувающего насквозь ветра.
– Я еду в Эллз-Корт. Устроит?
– Спасибо. Прекрасно.
Там я смогу сесть на метро. Я остановился в Килбурне, сняв свободную комнату в квартире, чей хозяин отлучился на месяц. Что делать дальше, я не представлял.
Но это были заботы завтрашнего дня. А пока я осторожно, чтобы не задеть лежащую на заднем сиденье большую папку для рисунков, поставил туда же рюкзак, а сам сел на переднее сиденье. Было приоткрыто окно, но чтобы салон не остужался, печка работала на полную мощь.
– Приходится опускать стекло, – объяснила девушка. – Где-то пробивает глушитель. Собиралась отдать в починку, но… – Она пожала плечами, что должно было означать: «Ну что тут поделаешь?» и «Никак не получается».
– Я Шон. – Пришлось повысить голос, разговору мешали гул за открытым окном и гудение печки.
Девушка улыбнулась.
– Хлоя.
На год или два моложе меня. Стройная, с соломенными, коротко подстриженными волосами и темно-синими глазами. Хорошенькая.
– Вы согрелись? – спросила она. – Если долго гонять печку на полную мощность, она перегревается.
Я заверил ее, что мне хорошо. Хлоя протянула руку к приборной панели и отрегулировала температуру. У нее была тонкая рука с длинными пальцами. На запястье тонкий серебряный браслет.
– Удивительно, что вы остановились. Не часто девушки подбирают голосующих. Только не подумайте, что я возражаю, – поспешно добавил я.
– Надо, чтобы и вам повезло. К тому же вы на вид вполне безобидны.
– Спасибо, – рассмеялся я.
Хлоя улыбнулась.
– Зачем вам в Лондон?
– Хочу найти работу.
– Следовательно, переезжаете насовсем?
– Если удастся найти работу, то да. Хотя от слова «насовсем» мне делается не по себе.
– Какого рода работу?
– Любую. В баре, физическую, лишь бы платили.
– У вас есть образование?
– Получил некоторое время назад. Но захотелось попутешествовать и я взял тайм-аут. – «Некоторое время назад» прозвучало нарочито неопределенно. И мне стало неловко за то, что слова сорвались с языка. Большинство моих однокашников уже делали себе карьеры, а я метался с места на место без определенной цели.