Моабитская тетрадь

Джалиль Муса Мустафович

Путь великой правды труден, крут,Но борца на путь иной не тянет.Иль с победой встретится он тут,Или смерть в попутчицы нагрянет.Скоро, как звезда, угасну я…Силы жизни я совсем теряю…За тебя, о родина моя,За большую правду умираю!Октябрь (?) 1943Нагрянул Иоганн — и, клокоча,Суровый гнев вскипел в душе народа.Лиши нас солнце

своего луча, —И то бы большей не было невзгоды! Громя невежества и варварства оплот.Идя к победе трудною стезею,Спас солнце человечества народ —Он это солнце заслонил собою!Октябрь (?) 1943

УТЕШЕНИЕ

Когда с победой мы придем домой,Изведаем почет и славу,И, ношу горя сбросив со спины,Мы радость обретем по праву.О нашей трудной, длительной борьбеЖивую быль расскажем детям,И мы, волнуя юные сердца,Сочувствие и пониманье встретим. Мы скажем: «Ни подарков, ни цветов,Ни славословий нам не надо.Победы всенародной светлый день —Вот наша общая награда».Когда домой вернемся мы, друзья, —Как прежде, для беседы жаркойМы встретимся, и будем пить кумыс,И наши песни петь за чаркой.Друг, не печалься, этот день взойдет,Должны надежды наши сбыться,Увидим мы казанский кремль, когдаПадет германская темница. Придет Москва и нас освободит,Казань избавит нас от муки,Мы выйдем, как «Челюскин» изо льда,Пожмем протянутые руки.Победу мы отпразднуем, друзья,Мы это право заслужили, —До смерти — твердостью и чистотойСвященной клятвы дорожили…Октябрь (?) 1943

БУРЯ

Взыграла буря, нам глаза слепя;С дороги сбившись, кони стали.За снежной пеленой, невдалеке,Огни деревни засверкали. Застыли ноги. Средь сугробов насЖестокий ветер гнал с налета,И, до избы какой-то добредя,Мы принялись стучать в ворота.Казалось: не согреться нам. И вотизбе гостеприимной этойТеплом нежданным нас встречает печьИ лампа — целым морем света!Хотелось нам добраться через часДо станции, но вьюга в полеДорогу мигом замела, а мыСюда попали поневоле. В избу мы вносим холод, и в сердцахМы

проклинаем ветер жгучий.И тут, улыбку нам даря, онаВыходит, как луна из тучи.Взглянул и замер я. Глаз отвестиНе в состоянье. Что со мною?Казалось мне: я встретился с Зухрой.Казалось мне: я встретился с Лейлою.Не описать мне красоты такой.Что стройный тополь перед нею?А брови серповидные ее?А губы — лепестков нежнее? Не описать мне этих нежных щек,Ни этих ямок, ни румянца,Ни темно-карих глаз… Не описатьРесниц порхающего танца.Нет, всё не то… Здороваясь, онаНам взгляд глубокий подарила,И вдруг согрелся я, и сердце вновьНаполнилось кипучей силой.Снег застил нам луну, и долго мы,С дороги сбившись, шли по кругу.Нас вьюга чудом привела к луне,А мы бранили эту вьюгу! И девушка за стол сажает насИ медом потчует и чаем.Пускай тяжелый путь нам предстоит, —Сидим и юность вспоминаем.Утихла вьюга. На дворе — луна.Мой друг накинул свой тулуп на плечи,Заторопился, точно протрезвев,Прервал взволнованные речи.Мы тронулись. Как тихо! И плыветЛуна в мерцающей лазури.Ах, для чего мне тихая луна!Душа моя желает бури! И сердце ноет, что-то потеряв,Встают виденья пред глазами,Клубится пламя в сердце у меня —Ветров и ураганов пламя.Зачем ты, вьюга, завела меняВ поля бескрайние, чужие,Свалила с ног и бросила меняВ ее ресницы колдовские?Моя луна осталась позади,В снегу летучем потонула,И слишком быстро молодость моя,Так быстро в бурях промелькнула. Пускай тебя швырнет то в жар, то в лед,Закружит в поле… Разве нашиСтремительные бури во сто кратЗастоя тихого не краше?2 ноября 1943

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Я болел, уже совсем был плох,Истощил аптеку по соседству,Но бледнел, худел всё больше, сох,Мне не помогали эти средства.Время шло. Пришлось в больницуНо и здесь я чах в тоске недужнойНе о той болезни, видно, речь:Тут лечить не тело — душу нужно.