Мочи без разбора!
Шрифт:
Сказать наверняка было невозможно, и Кили старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, проходя мимо женщины. Что бы ни должно было здесь произойти, это не могло быть хуже того, через что Сьюзен уже заставляла ее проходить каждый день.
По крайней мере, Кили искренне на это надеялась.
Охранник открыл заднюю дверь и отступил в сторону, жестом приглашая ее войти внутрь. Войдя в дом, она снова попыталась успокоить свои нервы. Следует помнить, что она на самом деле не знала, что здесь происходит. Это не обязательно должно было быть что-то плохое. Пока не случилось самое худшее, было преждевременно терять надежду. В глубине души она все
Охранник провел ее через несколько комнат, пока они не оказались в большом фойе в передней части дома, откуда поднялись по витиеватой лестнице на второй этаж. Когда они подошли к офису Джона Уэйна, Кили заметила небольшой динамик, встроенный в стену рядом с дверью. Охранник нажал кнопку под динамиком и наклонился к нему.
– Сэр? Это Бойд. Со мной Кили Миллер.
– Спасибо, Бойд. Пригласи ее войти.
Раздалось электронное жужжание, и дверь распахнулась. Бойд жестом пригласил Кили войти, и она переступила порог. Вместо того чтобы проводить ее в комнату, он закрыл за ней дверь и, по-видимому, остался снаружи, в коридоре.
Это была относительно просторная комната. Пол был деревянный, покрытый лаком до блеска. В нескольких книжных шкафах стояли старинные тома. В центре комнаты возвышался большой письменный стол. Напротив стола стояли два удобных на вид кресла. Под креслами лежал круглый коврик с изображением карты мира. Кили почувствовала себя так, словно прошла через волшебный портал в этот чертов овальный кабинет.
За столом сидел Джон Уэйн де Рэ.
Сердце Кили учащенно забилось при виде него. Помимо первоначальной оценки поступающих, гуру редко общался с посвященными более низкого уровня в индивидуальном порядке. Обычно они видели его только во время его еженедельных бесед с верующими. Находиться с ним лицом к лицу было нереально. Это было все равно, что находиться в одной комнате с Иисусом или Мухаммедом. Тот факт, что член этого мужчины был у нее во рту, нисколько не уменьшал этого впечатления. Она забыла, каким он был. Хотя она знала, что это неразумно, просто находясь здесь и ощущая его молчаливый пристальный взгляд, она почувствовала себя виноватой за сомнения, которые у нее начали возникать в отношении искренности его сообщения.
Она подумала, что может упасть в обморок, когда он тепло улыбнулся ей и сказал:
– Присаживайся, Кили.
Кили села на один из стульев напротив стола.
– Вы... хотели меня видеть, сэр?
– Зови меня Джон. Мы все равны перед Богом, Кили. Здесь не будет никаких "сэр".
Кили улыбнулась.
– Хорошо. Джон.
– Тебе, наверное, интересно узнать, зачем я тебя вызвал.
Она заколебалась, нахмурившись.
– Ну... Я знаю, что в последнее время у меня были проблемы, и я очень сожалею об этом, но я изо всех сил стараюсь исправиться.
Джон оперся локтями о край большого стола.
– Да, я знаю все о твоих недостатках на работе. Это часть того, о чем я хотел поговорить с тобой сегодня. Кили, ты бы сказала, что счастлива жить здесь, с нами?
Кили открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова, потому что не знала, стоит ли ей быть честной в своих чувствах или просто сказать то, что кажется необходимым, чтобы сгладить ситуацию. Она была в ужасе от мысли, что может сказать что-то не то.
Почувствовав ее неловкость, Джон снова улыбнулся, придавая ей еще больше того головокружительного очарования.
– Все в порядке, Кили. Мы все здесь друзья, братья и сестры, объединенные общим делом. Чувствуй себя совершенно
Кили снова заколебалась.
Просто дерзай. Выкладывай это дерьмо.
– Я думаю...
– oна тяжело вздохнула.
– Я думаю, Сьюзeн Вагнер злоупотребляет своим положением.
Джон приподнял бровь.
– Ox? И как же?
Внезапная уверенность в том, что она и так сказала слишком много, охватила Кили. Несомненно, Джон Уэйн догадывался о извращенных наклонностях Сьюзен. Если так, то это знание должно означать, что он не осуждал ее. С другой стороны... она уже зашла так далеко. Джинн, вошедший в поговорку, вырвался из чертовой бутылки, и его было не загнать обратно. У нее оставался единственный выход - рассказать всю правду и надеяться на лучшее.
– Она приказала нескольким мужчинам избить меня за то, что я не выполнялa порученную мне работу. Может быть, я это заслужилa, я не знаю. Или какой-то другой выговор. Лишение некоторых привилегий. Но...
– eще одно легкое колебание, еще один мимолетный укол сомнения. Она с трудом сглотнула и продолжила: - Но она делает вещи, которые кажутся неправильными. На самом деле, они действительно немного порочны.
Затем Кили подробно рассказала ему о сексуальном насилии, которому она подверглась со стороны Сьюзен. Выражение лица Джона Уэйна выражало задумчивость, но в остальном он не выдавал своих истинных чувств, пока слушал ее рассказ. Когда она закончила говорить, он откинулся на спинку стула и скрестил пальцы на животе.
– Позволь мне кое-что объяснить, Кили. У нас со Сьюзeн долгая совместная жизнь. Возможно, ты это уже знаешь. Но мне нравится думать, что я - честный человек, тот, кто вершит правосудие беспристрастной рукой. Фаворитизм здесь ни при чем. Не сомневайся, я считаю эти обвинения серьезными, - oн развел руки в неопределенном жесте великодушия.
– Итак, скажите мне...что бы ты хотелa, чтобы здесь произошло?
Слова Джона Уэйна зажгли в душе Кили искру настоящей надежды. Здоровая паранойя все еще была там, и прямо сейчас она подсказывала ей, что следует опасаться доверять всему, что говорит этот человек, в свете его долгой истории с ее мучительницей. Но теперь какая-то часть ее верила, что есть реальный шанс что-то предпринять.
– Я хочу, чтобы ее лишили должности. Ей не место в ближайшем окружении. Ее также следует как-то сурово наказать.
Джон несколько секунд молча смотрел на нее. Его улыбка исчезла.
– Боюсь, я не могу ничего из этого сделать.
Сердце Кили упало, а глаза наполнились слезами.
Дерьмо.
Ей хотелось закричать. Этот жестокий ублюдок играл с ней все это время.
– Пожалуйста, не плачь, Кили.
Она всхлипнула.
– Mне жаль.
– Не нужно извиняться.
Она вытерла щеки.
– Просто... вы сказали, что серьезно относитесь к моим обвинениям.
– Это так. Даже очень, - oн улыбнулся, но на этот раз улыбка была холоднее, чем раньше.
– Но мы имеем дело с ситуацией, в которой: ты сказала одно/она сказала другое. Это твое слово против ее. Без свидетелей ты ничего не сможешь доказать. Насколько я понимаю, у тебя какая-то не связанная с этим вендетта против моей старой подруги, и это твой способ отомстить ей.
Кили начала протестовать, но он поднял руку, призывая ее к молчанию.