Мочи без разбора!
Шрифт:
Эхо отошлa от стола и приставил дуло 9-мм пистолета к его лбу.
– Так что же это будет, малыш? Получу ли я то, что хочу? Ты собираешься встать на свои гребаные колени прямо сейчас?
Кейси знал, что пришло время проглотить последние остатки гордости. У него не было выбора. Чтобы спасти Кили, нужно было сделать все возможное, чтобы спасти свою собственную жизнь.
Он выдохнул.
И упал на колени.
Широкая улыбка Эхо была ослепительной.
– Вот, хороший мальчик.
Выражение ее лица снова стало жестким.
Затем она ударила его пистолетом по лицу.
Глава 11
Ранчо
За день до перестрелки на 2-й авеню...
Человек, которого его последователи знали как Джона Уэйна де Рэ, за свою более чем пятидесятилетнюю жизнь носил множество других имен. Череда псевдонимов была просто естественной частью существования афериста. Чтобы оставаться на плаву, ему приходилось часто менять их и изобретать заново. Бывали времена, когда ему вообще было трудно вспомнить свое настоящее имя.
Ночь, когда он перерезал горло колумбийскому торговцу кокаином, стала концом пути для "Билли Эванса", его первой вымышленной личности. После этого он скитался по стране, редко где задерживаясь, так как вел жизнь мошенника. Дядя, к тому времени отбывавший длительный срок в федеральной тюрьме, научил его тонкому искусству обмана простаков. Дядя потерпел крах из-за того, что стал чересчур амбициозным, отчасти из-за карточных долгов, которые вышли из-под контроля. Проблемы его дяди были причиной того, что он много лет после этого занимался мелким мошенничеством. Жизнь за решеткой не слишком привлекала его.
Прежде чем он осознал это, прошли десятилетия, и он успел побывать десятками разных людей. Он побывал во многих местах и многое повидал. Это был интересный способ прожить жизнь, и денег, которые он зарабатывал, занимаясь своим делом, было более чем достаточно, чтобы сводить концы с концами, особенно по мере того, как шли годы и у него это получалось все лучше и лучше.
Но в конце концов он устал от мошенничества. Удовольствие от того, что он выманивал у людей их деньги, поубавилось. Именно тогда он начал подумывать о том, чтобы заняться бизнесом, связанным с фальшивой религией. Люди всегда стремились к чему-то, во что можно верить, к чему-то большему и более значимому, чем рутинная работа, которая характеризовала их короткую жизнь. Они жаждали просветления и духовного подъема, недоступных на их бесперспективной работе и в запущенных отношениях. Чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что тоже хочет этого. Именно тогда зарождающаяся идея стала превращаться в нечто большее, чем просто очередная афера.
С самого начала он понимал, что так называемые "нормальные" люди, ведущие счастливую, хорошо устроенную жизнь, не будут его целевой аудиторией. Вместо этого он будет искать тех, кто сбился с пути. Растерянных и травмированных людей. Неприкаянных странников.
Следовательно... "Орден блуждающих душ".
Тем не менее, это оставалось только концепцией, пока заключенный в тюрьму дядя не скончался и не оставил ему это ранчо. Когда Джон впервые посетил это место и увидел его холмистую, обширную территорию, он почувствовал, что судьба вела его к этому моменту всю его жизнь, потому что сразу стало ясно, что он нашел идеальное место для основания своего нового движения.
Джон Уэйн отодвинул кожаное кресло от большого письменного стола в своем кабинете и повернулся, чтобы выглянуть в окно, выходившее на территорию за ранчо. Он выпустил клуб дыма и постучал сигаретой о край пепельницы, которую держал на подоконнике.
Курение было старым, излюбленным удовольствием, но, к сожалению, в последнее
Джон выпустил струю дыма к высокому потолку своего кабинета, глядя на ряды домиков на расстоянии примерно ста ярдов. Большинство его молодых помощников жили в этих домиках, которые были расположены таким образом, что напоминали часть городка пионеров на Старом Западе. От них требовалось жить просто, без таких современных удобств, как электричество, телевидение или, самое главное, Интернет. Якобы это должно было помочь им лучше ощутить красоту природы. На самом деле Джон не хотел, чтобы они узнали о многих негативных вещах, которые недоброжелатели "Ордена" могли сказать об организации.
Затушив окурок, он взял со стола бинокль и еще раз выглянул в окно. Он настроил фокус и осмотрел коттеджи и прилегающую территорию. Это было всего лишь простое наблюдение. Он не искал ничего особенного. Но тут его внимание привлекла длинноногая молодая женщина в шортах и топике на бретельках. Она боролась с ветром, пытаясь прикрепить простыни к бельевой веревке.
Джон снова отрегулировал фокус и увеличил изображение, наблюдая, как она наклоняется, чтобы достать еще одну чистую белую простыню из корзины, стоящей у ее ног. Удивительно было видеть, как ее приятная округлая попка натягивала ткань шорт. Он почувствовал, как что-то шевельнулось у него в паху, когда она встала и перекинула край простыни через бельевую веревку. Стараясь, чтобы простыня аккуратно прилегала к веревке, она повернулась под таким углом, чтобы он мог лучше видеть ее лицо.
Под биноклем было видно, как губы Джона растянулись в улыбке.
Я помню эту девушку.
В рядах "Oрдена" было немало привлекательных молодых женщин. Хотя соблазн поступить иначе был огромен, он взял за правило не трахаться с новыми посвященными. На том этапе было важно не испортить свою иллюзорную чистоту. Они могли струсить и уйти, полностью не отдав себя "Ордену". Но у них были способы доказать, что они достойны этого, и занять место в иерархии, за которым не было пути назад, точку абсолютного доверия и преданности делу. Он регулярно трахал тех, кто заходил так далеко.
Но эта девушка... О, как сильно она его соблазнила. Она была такой миловидной, такой ослепительно сексуальной, и в ней было что-то хитрое, знающее, что сильно повлияло на его либидо. В тот день, когда она приехала в лагерь, он был так близок к тому, чтобы нарушить свое правило и трахнуть "свежее мясо". По-настоящему полового акта не было, но он поддался на ее неожиданное предложение сделать минет. В тот день его желание было сильнее, чем его обычно внушительная сила воли. Но в тот день на работе была еще одна причина, более веская, чем простое искушение. Большую часть того дня он боролся с одной из первых по-настоящему чудовищных головных болей, и она прошла незадолго до его встречи с ней. Принятие дара наслаждения от девушки было для него самым жизнеутверждающим поступком на тот момент, временным доказательством того, что мгновения совершенного блаженства все еще возможны.