Мочи без разбора!
Шрифт:
Обычная веселость Теда сменилась неожиданной серьезностью.
– Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но это не первое мое родео.
Лана нахмурилась.
– Что это значит?
Глаза Теда блеснули так, что у нее по спине пробежал холодок. От посетителей "Бутике Сисек" исходила некая мрачная атмосфера, которую она обычно ощущала, как только они оказывались поблизости. Раньше она не замечала этого от Теда - возможно, потому, что он умел скрывать это лучше, чем кто-либо другой, - но сейчас это определенно ощущалось.
– Это значит, что это не первый раз, когда я заставляю тела исчезать.
Лана улыбнулась.
–
Это было странно. Теперь она знала, что имеет дело с настоящим злодеем, опасным человеком по определению. Но, вместо того чтобы встревожиться, это знание ее успокоило. Настоящий злодей, который знает толк в эффективном уничтожении трупов и сокрытии следов на месте преступления, был именно тем парнем, который ей сейчас был нужен.
– Итак... как это происходит? Что дальше?
– Происходит то, что я делаю несколько телефонных звонков и поручаю это своим людям.
Лана нахмурилась, снова изучая место происшествия. Она не представляла, как это можно скрыть, не разобрав все до основания и не заменив все заново. И это была всего лишь эстетическая сторона дела. Вынести из квартиры два трупа взрослых людей и кучу пропитанного кровью хлама, не привлекая к себе лишнего внимания, казалось трудоемким и логичным кошмаром.
На самом деле, это казалось чертовски невозможным.
Тед похлопал ее по плечу.
– Я знаю, о чем ты думаешь, девочка, но поверь мне, мои люди - профессионалы. Они будут работать быстро, и к тому времени, как они закончат, ты ни за что не догадаешься, что здесь что-то произошло. Даю тебе слово.
– А что с ребенком?
Тед пожал плечами.
– Это не совсем моя область знаний, но я могу связаться с некоторыми людьми, у которых не возникнет проблем с его размещением.
Лана задумалась, грызя ноготь большого пальца.
– Я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Разве нельзя просто анонимно передать его ближайшим родственникам?
Тед взял ее за запястье и притянул к себе, обхватив своими большими руками. Этот шаг Лану не удивил, но и не сильно обеспокоил. Она с самого начала ожидала чего-то подобного. В конце концов, такую крупную услугу нельзя получить без солидной платы.
– Поверь мне, так и должно быть. Будет лучше, если эти мертвые люди и малыш просто исчезнут, и о них никогда больше не будет слышно. Люди решат, что они сбежали куда-то втроем. Это то, чего мы хотим. Но если ребенка оставят, это превратится в большую чертову загадку, и полиция задаст еще больше вопросов, - oн произнес это именно так, подчеркнув первый слог, растягивая слова, как корн-дог, что, как она теперь поняла, отчасти было притворством.
– Просто позволь мне позаботиться обо всем, и тебе не о чем будет беспокоиться. Обещаю.
Лана позволила себе устроиться поудобнее в его объятиях, лукаво улыбаясь и прижимаясь своими большими грудями к его груди.
– Как я могу отблагодарить тебя, Тедди?
Он покачал головой.
– Ты и так через многое прошлa. Мы уйдем, как только мои люди прибудут сюда, и дадим им возможность сделать то, что нужно, - oн сунул незажженную сигару в передний карман своего блейзера.
– Но есть еще кое-что, что ты моглa бы сделать для меня, прежде чем я сделаю свои звонки.
Она немного сместила вес и прижалась бедром к эрекции, выступающей из его брюк.
– Это
– Это имеет самое непосредственное отношение к этому.
Его руки легли на ее ягодицы и грубо сжали их, когда он сильнее прижал ее к себе. Она ответила голодным, похотливым рычанием. Тед был довольно крупным джентльменом и не отличался красотой кинозвезды, но он охотно пришел ей на помощь, и этот поступок, казалось, подстегнул ее либидо. Не успела она опомниться, как уже стояла на цыпочках и засовывала свой язык в рот здоровяка. Он издал приглушенный звук, который мог бы сойти за удивленный смешок, но после этого ее действия вызвали нечто более похожее на мучительный визг. Лана вцепилась в него и стала стаскивать с него одежду, пока они оба не упали навзничь на кровать. Ковбойская шляпа слетела с головы Теда, когда он попытался встать. На его лице отразилось отвращение. Лана чуть не разозлилась, прежде чем поняла, что он реагирует на близость трупа Блейна. Она запоздало осознала, что ее обнаженная рука касается ноги Блейна. Это открытие должно было мгновенно вызвать у нее отвращение, но этого не произошло. Вместо этого ее возбуждение возросло еще больше. Она схватила шляпу Теда и швырнула ее через всю комнату, прежде чем вцепиться в лацканы его блейзера.
– Снимай свою чертову одежду и трахни меня, "Большой" Тед.
Тед побледнел.
– Не пойми меня неправильно, я ничего так сильно не хочу. Но не лучше ли нам сделать это где-нибудь в другом месте? Например, в гостиной?
– Ты не поверишь, насколько я сейчас мокрая, Тедди, - Лана толкнула его в грудь, и он приподнял свой торс еще выше, когда она скользнула назад, прижимаясь к ногам Блейна.
– Я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо здесь, рядом с моим мертвым изменником-парнем, - oна стянула с себя майку и отбросила ее в сторону, затем начала снимать шорты.
– На самом деле, я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо на нем.
Лана знала, что то, что она делает, было отвратительным и неправильным. Оправданное убийство или нет, но внутри нее явно было что-то не так, что-то глубоко и фундаментально испорченное, что-то, что всегда было там, таилось в самых темных уголках ее явно ненормального разума. Другого объяснения этому порыву не было. Осознание этого могло бы обеспокоить ее в любое другое время, но сейчас она хотела только принять это, насладиться своей внутренней тьмой и этой глубокой порочностью. Мимолетное выражение отвращения исказило черты Теда, но затем оно исчезло, и он начал стаскивать с себя блейзер.
– Ты маленькая грязная девчонка. Я думаю, что влюблен в тебя.
Лана сняла трусики и шлепнула ими его по лицу.
– Повтори это еще раз.
Он возился с пуговицами своей рубашки, торопясь ее снять.
– Я люблю тебя, Лана. Я люблю тебя до чертиков.
Она рассмеялась и, раздвинув ноги, устроилась на теле Блейна, с лихорадочным нетерпением ожидая, когда Тед сбросит с себя оставшуюся одежду. А потом он оказался на ней. На них обоих. Затем он оказался внутри нее. Она все кричала и кричала, когда кровать затряслась и изголовье ударилось о стену. Крики слились в одно долгое, непрерывное выражение безумного экстаза, почти как музыка, а мучительный ритм пружин кровати создавал оглушительный фон для ее оперного пения.