Мод навсегда
Шрифт:
Вот и все. Я вколол мужчине 5 мг транксена и позвонил в морг при больнице Некер.
Успокоительное начало действовать. Ружмон сел на стул и обвел комнату взглядом. В ней не хватало чего-то женского. Была ли эта пара счастлива? Одежда девушки валялась на полу. Ружмон заметил туфлю. Каблуки были настолько стоптаны, что он сказал себе: «Удивительно, но обувь выглядит такой бедной по сравнению со всем остальным!» Вспомнив про деньги, Ружмон вдруг подумал, что не сможет оставить счет за свои
Санитары из морга приехали через час. Они положили тело в пластиковый мешок и резким движением застегнули молнию. Санитары также забрали заключение о смерти, оставив ему в обмен некое подобие расписки о приемке. С выносом тела возникли трудности, так как слишком узкая лестничная клетка не позволяла использовать носилки.
…Я ушел сразу же после них. Предрассветная свежесть напомнила мне о том, как, будучи практикантом в больнице Сен-Винсен-де-Поль, я принимал по ночам роды и к утру чувствовал себя безмерно усталым. Но одновременно счастливым и гордым. Я зашел в какой-то бар на бульваре Сен-Жермен и заказал кофе. Я был один. На барной стойке стояла корзинка с горячими круассанами. Я взял один круассан и принялся жадно есть его.
Франсуа направился к залу регистрациирождения, браков и смерти. Толкнув входную дверь, он очутился в комнате, где витал запах натертого пола. Это подействовало успокаивающе. Пока он шел к окошку, паркет поскрипывал у него под ногами. Именно здесь они с Мод подавали заявление о браке. При этом воспоминании у него на глаза навернулись слезы. «Даже не придется прикидываться!» – подумал он, протягивая служащей заключение о смерти.
– Ваше свидетельство о браке! И удостоверение личности!
Франсуа забыл свидетельство о браке! Хорошо еще, что он жил в каких-то ста метрах, поскольку все эти похоронные гонки начали порядком его утомлять! А ведь ему еще предстояло общение с гробовщиками! К счастью, он настоял, чтобы эту идиотку вывезли от него как можно скорее, потому что в противном случае… У него в постели был бы еще тот запашок! Подумать только, этот докторишка хотел уложить ее ко мне в кровать!
Франсуа наведался к «Шомон фрер». У мужчины, который принял его, было сдержанно-печальное выражение лица, что плохо вязалось с его жестами: регулярным и довольным потиранием рук.
«…Один пригород!» – внутренне посетовал Франсуа. Он предпочел бы еврейский сектор на Монпарнасском кладбище. Но это, кажется, почему-то было недоступным. То ли не было места, то ли
– Ладно, пусть будет Баньо! [34] – решился Франсуа.
– В принципе вероисповедание вашей супруги не допускает, чтобы ее закутали в саван в одежде… Что вы на это скажете?
Заткнись, придурок! Что ты забиваешь мне голову всякой белибердой?!
– Моей супруге не понравилось бы… быть обнаженной.
– В таком случае в день похорон нужно будет принести нам ее одежду.
– Во что мне все это обойдется?
34
Южный пригород.
Ты вот тут заливаешься, козел, но во сколько мне влетит вся эта история? А ?Тебе-то, конечно, наплевать, еще бы!
– Все зависит от дерева и отделки гроба… Помимо этого…
Шомон принялся перечислять ему различные варианты. Франсуа был поражен качеством каталога. Двадцать четырехцветных страниц… Мелованная глянцевая бумага плотностью 150 г/м 2. Обложка плотностью 300 г/м 2и в довершение всего – обработка ультрафиолетовым лаком…
Черт возьми! При таких расходах у него, должно быть, неплохой оборот!
– Единственное, я не совсем уверен насчет обивки гроба… – произнес Франсуа. – Сделать розовую или сиреневую? Что вы мне посоветуете? Что более модно?
– Простите?
– Ну, в моде… Я боюсь, как бы розовая обивка не была чересчур…
У Франсуа снова взмокло под мышками. Как утром в морге. «Лишь бы только это не надпочечники! Только этого мне не хватало!» – подумал он, внезапно испугавшись.
Запрос на проведение эксгумации лежал на столе у прокурора. Желая придать делу солидности, Филипп дополнил его показаниями Мари и супругов Варле. Он не сомневался в благоприятном исходе и куда больше боялся реакции Массона. Спустившись на два этажа, которые отделяли управление по борьбе с наркотиками от уголовного розыска, он вошел в кабинет лейтенанта.
– Так-так! В кои-то веки! – воскликнул Массон, прервав телефонный разговор. – Неужто по мне соскучился, приятель?
До перехода в управление по борьбе с наркотиками Филипп работал в его отделе.
Массон сказал в трубку своей собеседнице:
– Знаешь, кто сейчас у меня сидит? Красавчик Лопес!
Филипп опустился на стул.
– Ладно, мне пора, солнышко!
Он повесил трубку, взял самоклеющийся листок и написал на нем «Цветы».
– Это была Жюльетта!
– Ну как она, уже родила?
– Да! Девочку! Назвали Морган! Скоро нам в полиции придется открывать ясли!