Мода на чужих мужей
Шрифт:
Вот потому-то, отбесившись (это заняло примерно месяц), она решила, что крах их отношений должен быть у нее под постоянным контролем. Она не пропустит тот момент, когда Стас начнет чахнуть рядом с внезапно разжиревшей женой. Она должна быть во всеоружии и… вовремя перехватить его у соперницы, как знамя, нести которое та, другая, недостойна.
С какой стати, рассудила она, ждать так долго? С какой стати наблюдать за тем, как великолепный удачливый Стас превращается в ничтожество? На это могут уйти годы! И ведь… Сама-то она тоже молодеть не будет. Да и терпением ее бог обделил, вот только на месяц и хватило, чтобы не
– Ты в порядке? – участливо поинтересовалась вероломная подружка, когда Ольга все же сняла трубку домашнего телефона на тридцать второй день бойкота. – Я так переживаю! Так переживаю! После того как у вас со Стасом не сложилось…
Вот в этом месте Лаврентьева Ольга Николаевна едва не перегрызла телефонный провод, который зажала зубами. И еле сдержалась, чтобы не зарычать и не покрыть лучшую подругу Светланку трехэтажным матом, вычурным, хлестким и сочным, какой можно услышать лишь от сантехников старой закалки. Хорошее воспитание, которым ее зомбировали родители с детства, выручило. Хотя в душе и поднялась волна праведного негодования, силой давления едва не разорвав мозг в клочья.
Это у них со Стасом не сложилось? У них?! Да они три года любили друг друга, холили и лелеяли, не уставая. Вместе засыпали, вместе просыпались, вместе работали, ездили отдыхать и друзей навещали. Они не могли друг без друга даже дышать, так ей казалось. Они даже скандалить не могли всерьез. Все их склоки были какими-то ненастоящими, смешными, уже через полчаса сходили на нет. Ни разу за три года они не наказывали друг друга молчанием. Никогда не повышали голоса и не опускались до оскорблений. Да кроме поддержки и нежной заботы, и не было ничего! А может…
Может, тогда и любви не было, а?!
– После того как у вас со Стасом не сложилось, я просто сама не своя! – горестно шептала Света в трубку. – Я, наверное, виновата перед тобой…
Наверное! Как мило! Она еще сомневается!
– Но это судьба, Оль. От этого никуда не денешься. Тебе, конечно, тяжело, но поверь мне, ты его не любишь и не любила никогда.
– Да ну? – Она все же не выдержала.
– Да! Да, я это точно знаю! – заспешила Света, уловив в ее возгласе неприязненный холод. – Это привычка, Оль, это не любовь! Оттого Стасу и неуютно было рядом с тобой! Мужчины чувствительны. Они сразу чувствуют, когда женщина их любит, а когда просто привыкла, как к удобным домашним тапочкам. Вот когда ты влюбишься по-настоящему, тогда поймешь. И может быть, со временем скажешь мне спасибо.
– Говорю уже сейчас! – выпалила она и положила трубку.
Нет, ну в самом деле! Хороший тон – это, конечно, замечательно, но не до маразма же! Может, Светка свихнулась на почве своего необычайного счастья, а? Она что несла-то сейчас? И точно «того», раз решила, что ничего, кроме привычки, их со Стасом не связывало.
А куда же, Светочка, теперь девать совместно прожитые три года, каждый из которых триста шестьдесят пять дней насчитывал, а? А десять месяцев, предшествующие этому времени, когда Стас за ней только ухаживал, куда девать? А ненасытные ночи, которым нет числа, тоже списать, квалифицировав привычкой?
Она все же дура, Светка, вдруг решила Ольга, немного успокоившись. Во всех отношениях дура. Жаль, что Стас этого не рассмотрел вовремя, и теперь какое-то время ему придется мучиться. А ей ждать, когда он наконец прозреет и вернется.
Ждать она не любила никогда.
И даже теперь, уже опоздав на встречу, которая теперь не состоится и смысла, стало быть, в ней не было вовсе, Ольга нетерпеливо дрыгала озябшими ногами на остановке. Казалось бы, куда спешить, раз все равно? Нет же, подавай ей транспорт прямо сию минуту, прямо к этому вот заплеванному бордюру. А транспорт только что хвост показал, и таксиста ни одного не видно, а ее машина вчера осталась возле кафе, где ей какой-то умник колесо проколол. Запаска валялась в гараже еще с прошлых выходных, вот и пришлось машину бросить, а до дома на такси ехать. Благо в их городе с эвакуаторами еще не так шустро управлялись, да и хозяин кафе – мужик знакомый, обещал присмотреть и колесо отремонтировать, для этого она и ключи от машины ему оставила.
– Девушка. Девушка! – позвал кто-то за ее спиной.
Она не стала поворачиваться, мало ли кого кличут. Но женский голос позади упорствовал, повторив еще три раза. Потом, не дождавшись внимания, неизвестная проворчала:
– Ну и стой, раз тебе хочется. Только полчаса ничего не будет. Пересменка у них…
Ну и что? Она такси подождет. Не могут же таксисты все вместе смену сдавать? Нет, конечно, глупости. Да и развелось их сейчас – яблоку упасть негде. Носятся по городу шальными тараканами, нарушая все установленные правила, чтобы ублажить капризного пассажира, сунуть ему свою визитку и дождаться потом повторного вызова, лучше, если мимо диспетчера. Именно так вчера все и происходило, только без нарушений правил.
Такси она станет ждать, вот. Жаль, что визитка вчерашнего шофера осталась на полке под зеркалом в прихожей, а то вызвала бы его, как и обещала.
И тут, словно угадав ее мысли, за спиной снова проворчали:
– И таксистов не будет. Всех сегодня допрашивают…
Ольга снова никак не прореагировала, теперь уже из упрямства, только отошла подальше от остановки, намереваясь и дальше мерзнуть в ожидании хоть какой-нибудь колымаги. А сама нарочно пристроилась возле фонарного столба так, чтобы можно было хорошо рассмотреть доброжелательницу, усиленно гнавшую ее с остановки.
Это была продавщица из ларька «Союзпечати». Она пару раз сердито покосилась в ее сторону, потом демонстративно отвернулась и громко окликнула продавщицу из другого ларька, который торговал сигаретами, пивом и шоколадными батончиками.
– Тонь! Тонь, не слышишь, что ли? Выглянь-ка, дело есть, – предложила она товарке и вылезла из окошка по грудь, плотно обернутую посадским платком в крупную розу.
Антонина выбиралась долго: мешали плотные плечи и более мощная упаковка на груди (предмет своей немалой гордости та меховой жилеткой грела).
– Чего орешь-то? – меланхолично поинтересовалась Антонина, поежилась, протискиваясь чуть дальше, зевнула и пробормотала: – Прохладно, да? С утра было тепло, а сейчас прямо совсем зима. Чего ты, Валь? Новости, что ли, какие?
– А то не знаешь! – фыркнула та беззлобно и снова покосилась в сторону Ольги Лаврентьевой, у которой, понятное дело, произошел приступ любопытства. – Помнишь, Толик-то все у тебя отирался?
– Какой Толик? Их тут знаешь сколько, Толиков этих! На тринадцатом маршруте Толик работает, постоянно сигареты покупает. На «Газели» пассажирской тоже Толик. Кто из них?